Не боюсь тебя, греческий колдун! Светлые боги со мной!
Радко с силой сдвинул крышку. Саркофаг был пуст. Вдруг наверху захлопали крылья, и в темноте входа вспыхнула и понеслась прямо на пришельца пара больших желтых глаз. Сердце бешено забилось, оцепеневшая рука до боли сжала бронзовый оберег. С недовольным протяжным криком в склеп влетел филин. Ухватил когтями бежавшую мышь и полетел назад, подальше от света факела. Радко разжал руку. Пляшущий Даждьбог глубоко отпечатался на ладони. И тут же издалека донесся волчий вой режущий слух, тягучий, переходящий почему-то не то в визг, не то в скрежет. До самой стоянки рыбаков
Радко не выпускал из рук ножа и факела. Но волк ему, на счастье, не встретился.
Куда едете, джигиты?
Волков ловить, дядя Буеслав! Большой волк объявился раньше такого не видели. Ночью десять овец зарезал.
Удачи вам! Поохотились бы и мы, будь у нас кони.
У себя в лесу охотьтесь! А степных зверей оставьте степным людям. От болгарина ни один волк не уйдет он сам быстрый и сильный, как волк!
А вечером к костру рыбаков прибежала Чичак бледная, заплаканная. Она споткнулась о вытащенную на берег лодку и упала бы, не подхвати ее Радко. Всхлипывая, болгарка прижалась к молодому анту.
Беда, Радко, страшная беда! Волки разорвали Булана и пятерых джигитов, что с ним. Раны на всех страшные будто кинжалами резали. Один Булан жив еще был, только два слова успел сказать: «Железный Волк».
Под своей рукой Радко ощутил вздрагивающие плечи и рассыпавшиеся по ним шелковистые волосы девушки. Голова болгарки доверчиво прильнула к его щеке. Появись сейчас неведомое чудовище со стальными зубами юноша пошел бы на него с одним ножом. Услышав чьи-то шаги, Радко поднял голову. Перед ним стоял Чернец. Тонкие губы отшельника кривила усмешка; презрительная и вместе с тем довольная.
В один из дней в стойбище пришел отшельник. В руке его был большой деревянный крест, голос властно гремел.
Горе вам, люди рода Укиль! Горе, проклятие и гибель! Вы вместо Творца почитали тварь небо, землю, воду, солнце, и вот Творец наслал на вас ужаснейшее из своих созданий. Видите: тщетно ваше богатство, бесполезно оружие, бессильны ложные боги! Где теперь ваш Тангра, где Умай, где духи ваших грешных предков? Покайтесь и примите истинную веру, иначе род ваш истребится с лица земли!
Его слова заглушил грохот бубна. Старый шаман вышел навстречу пришельцу.
Люди рода Укиль! Не верьте Кара-Каму: кто одет в черное и живет под землей служит злым подземным духам! Ромейский шаман, я вызываю тебя на состязание: выйдем в степь и вызовем Железного Волка. И пусть погибнет тот, кто своими заклинаниями не сможет остановить зверя!
Они вместе ушли далеко в степь, а вернулся один отшельник. Люди пошли искать шамана и с трудом собрали его окровавленные останки, разбросанные в густом ковыле, Несколько человек после этого крестились, и самым первым богач Кучукбай, известный жадностью и трусостью.
Заговорили об откочевке всем родом на новые земли. Но степь уже была поделена между родами, и Буранбай поехал на поклон к верховному хану болгар-кутургур. Хан посоветовался с главным шаманом и сказал: «Духи открыли; Железный Волк последует за вашим родом всюду. Если хотите уходите к антам или ромеям, а ваши пастбища достанутся другим родам». Знатные болгары смеялись старейшине в лицо: мол, захотели чужой земли, вот и придумали сказку про Железного Волка.
Тем временем Железный Волк стал приходить ночами в само стойбище. Рода словно не стало. Каждая семья дрожала в своей юрте, слыша скрежещущий вой, и не смела выйти, даже когда он прерывался криками человека. Иногда полог юрты отодвигался, и показывалась серая, тускло блестящая в свете очага голова зверя с красными, будто раскаленное железо, глазами. Все бросались наземь, и глава семьи молил Волка о пощаде, сулил ему лучшую голову скота, а то и уговаривал идти к недругам-соседям: все вдруг вспомнили старые счеты. Волк мог никого не тронуть, но до следующей ночи никто из семьи не доживал. Мертвых хоронили кое-как, а Кучукбай говорил: «Вот как христианский бог карает язычников, что молятся зверям, Так весь род пропадет!»
Но никого из крестившихся Железный Волк не трогал, и скот их оставался цел. Люди еще надеялись на Буранбая, но, когда он вернулся и объявил ответ хана, почти все покинули старейшину и выбрали на его место Кучукбая. В тот же день
отшельник крестил их всех разом в лимане. Лишь несколько семей сохранили верность Буранбаю и отеческим богам.
Обо всем этом рыбаки узнавали от Чичак, иногда наведывавшейся в стан. Радко утешал, как мог, девушку. Любим и Вячко охотно покинули бы лиман, но показать себя трусами перед болгаркой, тем более перед Буеславом, не хотелось. А Буеслав и не думал возвращаться раньше срока: от бесов, мол, только на небе спрячешься. Но однажды к рыбакам прибежал батрак Буранбая.
Буеслав-ака, Радко! Старейшина зовет вас к себе. Беда, большая беда! Чичак увидела проклятого зверя. Лежит теперь, умирает!
Буранбай, постаревший за эти дни лет на десять, встретил их на пороге юрты.
Здравствуй, Буеслав, побратим! Здравствуй, Радко. Никто не мог одолеть рода Укиль в бою, теперь одолел Кара-Кам лишил мужества. Они с Кучукбаем хотят снова заселить мертвый город ромеями и теми из болгар, кто станет жить по-ромейски. А потом сюда придут легионы Слушай, побратим, старейшина сжал руками плечи Буеслава и заговорил тихо, но твердо, если им это удастся, поедем с тобой на север. Поднимем росичей, всех антов и разорим город. Если мой род изменил богам и племени, пусть Тангра покарает его моей рукой, а мне пошлет смерть в бою! Сыновья мои давно погибли, теперь и дочь умирает. Иди к Чичак, Радко, это она просила позвать тебя. Видит Тангра, ты был бы мне хорошим зятем