Я поправила платье, проверила причёску в зеркале. Встреча с генералом требует идеального вида любая небрежность будет воспринята как слабость.
Елена Марковна предложила бы ему чай и спокойный разговор. Императрица Лирана должна показать силу, не теряя женственности. Тонкий баланс.
Глава 9: Неожиданный союзник
Посттравматический синдром, подавленный алкоголем и дисциплиной. Старается не показывать, но руки слегка дрожат похмелье или начинающийся тремор? Покрасневшие белки глаз, лёгкий запах перегара, тщательно замаскированный мятными листьями. Самолечение алкоголем классика для ветеранов.
Генерал Маркус. Чем обязана визиту?
Голос вышел спокойным, императорским. Но внутри я готовилась к конфронтации.
Он смотрел на меня с нескрываемым скептицизмом. Взгляд
скользнул по моей фигуре не похотливый, а оценивающий, как смотрят на потенциальную угрозу или... жертву?
Ваше величество. Я слышал, вы собираетесь учить женщин драться.
Голос хриплый годы отдачи команд на поле боя оставили свой след. В интонации едва сдерживаемое презрение.
Верно.
Короткий ответ. Не оправдываюсь, не объясняю. Жду его реакции.
Это глупость.
Категоричность без агрессии. Он искренне верит в то, что говорит. Для него это аксиома, не требующая доказательств.
Почему?
Женщины слабы. Эмоциональны. Они не созданы для войны.
Он произнёс это тоном человека, объясняющего, что вода мокрая, а огонь горячий. Очевидные истины.
Классический сексизм, помноженный на травматический опыт. Интересно, что именно случилось? Потерял кого-то? Не смог защитить? Превратил боль в броню из презрения и цинизма.
Генерал, присядьте.
Я постою.
Военная гордость. Сидеть перед женщиной признак слабости в его картине мира. Плюс стоя он сохраняет тактическое преимущество может быстро среагировать на угрозу.
Это не просьба.
Я встала сама, подошла к окну. Солнечный свет падал мне на лицо, оставляя его в тени психологическое преимущество.
Он нахмурился, но сел. Движение жёсткое, спина прямая, руки на коленях готов вскочить в любой момент. Даже сидя, он остаётся солдатом.
Расскажите мне о Лирианне.
Он вздрогнул как от удара. Всё тело напряглось, правая рука инстинктивно дёрнулась к поясу, где обычно висит меч. Имя дочери спусковой крючок для подавленной боли.
Откуда вы...
Голос сорвался. Он откашлялся, пытаясь вернуть контроль.
Ваша дочь. Погибла пятнадцать лет назад при нападении на западную границу. Ей было семнадцать. Она пыталась защитить младших детей в деревне.
Воспоминания Лираны плюс логика. У него на рукояти меча выгравировано женское имя видела, когда он входил.
Она была глупой девчонкой, его голос дрогнул. Кулаки сжались так сильно, что костяшки побелели. Если бы сбежала, осталась бы жива.
В словах отчаянная попытка убедить себя, что её смерть была её виной, не его. Классический механизм защиты обвинить жертву, чтобы не сойти с ума от собственной вины.
Или другие дети погибли бы. Она сделала выбор. Героический выбор.
Героизм не вернёт её!
Крик вырвался против его воли. Сырая, неприкрытая боль в голосе. Пятнадцать лет прошло, но рана всё ещё кровоточит.
Нет. Но обучение других женщин может спасти их от её судьбы.
Тишина. Долгая, тяжёлая. Слышно его дыхание рваное, с трудом контролируемое. Он борется с эмоциями, пытается загнать их обратно в клетку, где держал все эти годы.
Он поднял голову, глаза полны боли и чего-то ещё проблеска понимания?
Вы манипулируете мной.
Прямое обвинение. Но без злости констатация факта. Он достаточно умён, чтобы понять, что происходит.
Да. Но это не делает мои слова менее правдивыми. Генерал, война придёт. И враг не будет разбирать мужчина перед ним или женщина. Лучше дать женщинам шанс защититься, чем оставить их беспомощными жертвами.
Долгое молчание. Он смотрел в окно, челюсть напряжена, внутренняя борьба читалась в каждой линии его лица. Гордость против логики. Боль против надежды.
Что вы от меня хотите?
Голос усталый. Не побеждённый, но... готовый слушать.
Помощи в обучении. Вы лучший стратег империи. Научите их не драться как мужчины они проиграют в силе. Научите их использовать свои преимущества.
Какие преимущества?
Искренний вопрос. Он действительно не видит. В его мире сила единственное, что имеет значение на поле боя.
Гибкость, скорость, хитрость. И главное враг их недооценивает. Как и вы.
Он усмехнулся горько, но это уже прогресс. Уголки губ дрогнули, морщины углубились. Первая эмоция кроме гнева и боли.
Вы не такая дура, какой прикидывались.
Я во многом не такая, какой всем казалась. Так что, генерал? Поможете?
Он провёл рукой по лицу жест усталости и капитуляции.
А император знает?
Знает и одобряет.
Небольшое преувеличение, но Кайрон не возражал. А отсутствие возражений можно интерпретировать как согласие.
Ладно. Но если хоть одна из этих девиц начнёт рыдать...
Не начнут. Те, кто придут, будут серьёзно настроены.
Он встал. Медленно, словно поднимает не только тело, но и груз прошлого. Расправил плечи военная выправка вернулась.
Завтра на рассвете. Восточный плац. И пусть оденутся подобающе никаких корсетов и юбок.
Договорились.
Он направился к двери, но остановился