Известно, кивнул Варахтин.
Но сейчас, слава Богу, она заснула наконец. Я решил дать ей капли Шмидта...
А я бы начал просто с валерьянки на меду... да покрепче, сказал Варахтин, на что доктор сдержанно улыбнулся.
Доктор, вы давно знаете свою пациентку? вступил и я в дело.
Третий год, был ответ.
Она постоянно жила в Перовском вместе с теткой?
Ну что вы! даже как-то смутился доктор. Анна Всеволодовна воспитанница Елизаветинского института благородных девиц...
Вот беда-то еще! так и всплеснул руками Варахтин и снова налил себе рюмку. Мало кораблекрушения... еще эти прогулки по часам, эти булочки и кисели, старые девы-тюремщицы с нервами и желчью... Совсем барышню погубите!
Доктор посмотрел на меня, словно ища во мне союзника.
Анне Всеволодовне было позволено пожить с теткой, добавил он. У нее не слишком крепкие легкие, а здесь здоровый воздух. Много сосен.
Для пущего здоровья и болото развели, съязвил Варахтин.
Да и погода... добавил я.
Погода, заметьте, испортилась только третьего дня, с достоинством оборонялся местный лекарь.
Деликатный вопрос. Как вы думаете, девушка любила свою тетку?
Доктор повел бровями и снова сдержанно улыбнулся, чуть покривив губами.
Мне кажется, что покойная Мария Михайловна была самым близким ей человеком... самой близкой родственницей.
А сама Мария Михайловна?
Своих детей у нее не было... Мне кажется, она души не чаяла в своей племяннице... Насколько мне известно, она была строгих правил и за время своего опекунства не растратила на себя ни одного лишнего рубля.
Покойная вызывала у вас симпатию?
Честно признаюсь, да! решительно сказал доктор. И не только у меня. Можете расспросить всех приличных людей в уезде, которые знали её.
Итак, с ваших слов, коллега, праведная бережливость тетушки означает то, что с ее смертью никто не мог поживиться ни здесь... ни на стороне? прищурившись, неторопливо произнес Максим Иванович.
Доктор дернул головой и вдруг вздохнул с явным облегчением. Настороженность спала с него. Он как будто услышал то, что сам хотел сказать, но чего-то боялся.
Можете считать, коллега, что так я и думаю, с искренностью сказал он и, чуть помедлив, добавил: Нетрудно догадаться, что невольно я тоже провожу дознание. Чисто логически дедуктивно.
Докторам легко понять друг друга, решил поддержать коллегу Варахтин.
Вы осматривали труп? довольно резко спросил я.
Лицо доктора
вновь похолодело:
Нет, качнул он головой. Становой не позволил.
Вы жили в усадьбе последние дни?
Видите ли, я живу по соседству, на даче. Еще не все мои пациенты перебрались в Москву.
Вы не замечали чего-либо необычного в эти дни. Не появлялись ли какие-нибудь новые, незнакомые люди?
И тут в лице доктора вновь произошло резкое изменение. В его глазах блеснула тревога, потом взгляд сделался отрешенным. Потом он сжал губы, вытянул их трубочкой и вдруг резко обернулся к окну, будто кто-то окликнул его оттуда, из холодной тьмы. Мы с Варахтиным тоже невольно пригляделись к окну. Там на черном фоне отражалась лампа, отражались стоявшие за нами книжные шкафы. Там тоже были мы только в иллюзии.
Извините, тихо и смущенно произнес доктор.
Вам что-то послышалось? полюбопытствовал я.
Нет, решительно тряхнул он головой. Невольно... Инстинкт.
Он пригнулся к столу, словно подражая недавнему движению Варахтина, и заговорил самым доверительным тоном:
Видите ли, господа... Я заметил только то, что Мария Михайловна дня три назад, когда мы виделись, была задумчивой... Задумчивой, ушедшей в себя. На нее это не было похоже. Покойница была хозяйственной, хлопотливой тетушкой. И вот...
Доктор заметно съежился.
Что же? в тон ему, заинтересованно спросил я.
Он снова обернулся, и, будь я еще студентом, холодок пробежал бы у меня между лопаток при взгляде на окно.
Видите ли... когда Анна Всеволодовна узнала о несчастье и с ней случился нервический припадок, она вдруг стала повторять, как заведенная, что-то не совсем внятное... будто бы «он предупреждал! он предупреждал!» Я осмелился задать вопрос, рассчитывая, что им смогу прервать ее истерику... дескать, «кто предупреждал?». Она мне в ответ: «Папа!»
Доктор отстранился от стола и стал сосредоточенно вытирать ладони салфеткой, ожидая нашего отклика. Мы с Варахтиным переглянулись. Надо признать, что без особой иронии.
То есть... она имела в виду своего покойного родителя? уточнил Варахтин.
Можно думать по-всякому, несколько глухо, не поднимая взгляда, ответил доктор. Анна Всеволодовна явно не в себе. Однако она считает, что ее покойный отец едва ли не накануне являлся ее тетушке и о чем-то предупреждал. Более того, барышне чудится... чудилось, будто она сама видела его сидящим напротив тетушки в одной из комнат... кажется, в кабинете ее отца... то есть в его собственном кабинете... Ей тогда сделалось дурно. Когда она очнулась, уже никого не было.
Доктор замолк, и с минуту мы сидели в молчании.
Занятно, проговорил Варахтин, как бы стараясь не глядеть на меня.
Вы считаете это занятным? многозначительно усмехнулся доктор.
Мы даже можем признать нечто среднее между мистикой и явным бредом, сдерживая улыбку, признал Варахтин. Если Анна Всеволодовна натура нервическая, впечатлительная, то она могла бы и прозреть скорую гибель тетушки, и это, если хотите, сверхчувственное прозрение проявилось как бы видением... Почему бы и нет? Подобные феномены описаны.