7
Дыши медленно, солнышко, шептала я дочери, чувствуя, как её маленькое тельце дрожит. Все будет хорошо.
Артем несколько раз бросал взгляды в зеркало заднего вида, и я видела беспокойство в его глазах. Неужели он действительно переживает за ребёнка, которого видит первый раз в жизни?
Больница встретила нас суетой и ярким светом. Артем выскочил из машины первым и распахнул дверь.
Давай её мне! Быстрее, сказал он, и в его голосе не было привычной властности только тревога.
В приёмном покое дежурный врач сразу оценил состояние Лизы и увел нас в процедурную. Через полчаса моя дочка дышала нормально и даже попросила воды.
Сильный приступ, сказал доктор, снимая стетоскоп. Что послужило триггером?
Стресс, ответила я, не глядя на Артема.
Понятно. Ребёнку нужен покой. И постоянное наблюдение пульмонолога.
Это я уже слышала. Ничего нового. Мы с Марком остались в холле, пока Лизу переводили в палату на наблюдение. Артем кудато исчез наверное, разговаривал с врачами. У него здесь явно были связи.
Мам, тихо сказал Марк, а почему этот дядя почему папа такой злой?
Я обняла сына, не зная, что ответить. Как объяснить семилетнему ребёнку всю сложность взрослых отношений?
Он не злой, солнышко. Он просто удивлен. Наше появление для него большой сюрприз.
Сюрприз? нахмурился сын Я люблю сюрпризы. А почему ты ему не рассказывала?
Вопрос, на который у меня не было простого ответа.
Это сложно, Марк. Когда ты станешь старше, я все объясню.
Артем появился через час. Лицо у него было мрачное, но в глазах я прочитала чтото новое решимость.
Нужно поговорить, сказал он, садясь напротив нас.
Не здесь, я кивнула на Марка.
Марк, Артем повернулся к сыну, и я заметила, как смягчилось его лицо. Сходи в буфет, купи себе что-нибудь. Вот деньги.
Мальчик взял купюру и неуверенно посмотрел на меня.
Иди, солнышко. Мы здесь подождем.
Когда Марк ушел, Артем наклонился ко мне.
Я разговаривал с врачом. Подробно. О состоянии Лизы, о лечении, обо всем.
И?
И я хочу тест ДНК. Немедленно.
Я почувствовала, как кровь отливает от лица.
Ты опять?
Ты меня прекрасно поняла. Я хочу официального подтверждения, что они мои дети.
Нет! Я вскочила с места. Ты не имеешь права!
Имею, его голос стал холодным как лед. И ты это знаешь. Если они действительно мои дети, то у меня есть права.
Права. Эти слова ударили меня как молния. Я знала, что это значит. Суд. Опека. Право на общение. А может быть, и попытка отобрать детей.
Ты хочешь их забрать, прошептала я.
Я хочу знать правду.
Правда в том, что семь лет назад ты не хотел этих детей! Голос мой дрожал от ярости и страха. А теперь, когда они выросли, когда я одна их воспитала, ты решил, что они тебе нужны?
Я не знал, что они существуют!
Потому что ты хотел их убить!
Мы говорили на повышенных тонах, и несколько человек в холле обернулись на нас. Артем заметил это и понизил голос.
Хватит устраивать сцены. Завтра утром мы идем сдавать анализы. Все четверо.
Мы никуда не пойдем, я скрестила руки на груди. И ты нас не заставишь.
Артем встал и подошел к столику медсестры. Взял со стола небольшие ножницы для бумаги и направился к буфету, где сидел Марк.
Что ты делаешь? Я бросилась за ним.
Один волос, сказал он не оборачиваясь. И все прояснится.
Он подошел к Марку, который мирно пил сок, ничего не подозревая.
Нет! зашипела я. Не смей!
8
Я бросилась между Артемом и Марком, как разъярённая львица, защищающая детёныша. Мне было безумно страшно, но поступить иначе я не могла.
Тронь их и я уничтожу тебя! прошипела я, и в моем голосе была такая ярость, что Артем замер на месте.
Ножницы в его руке дрогнули. Он смотрел на меня широко раскрытыми глазами, словно видел впервые. А может быть, так и было он никогда не видел меня в роли матери, готовой на все ради своих детей.
Мама? испуганно позвал Марк, не понимая, что происходит.
Все хорошо, солнышко, не отводя взгляда от Артема, сказала я. Просто дядя хотел посмотреть на твои волосы. Но передумал.
Я видела, как чтото меняется в лице Артема. Удивление сменилось пониманием, а потом чемто ещё. Он смотрел на меня, на мою ярость, на мой страх за детей, и я видела, как в его глазах появляется чтото новое.
Уважение? Или просто осознание того, что я больше не та наивная девочка, которая семь лет назад сбежала от него в слезах?
Я не причиню им вреда, тихо сказал он.
Не причинишь? Я почувствовала, как дрожат мои руки от адреналина. А что ты сейчас делаешь? Пугаешь детей! Требуешь анализы! Ведешь себя как
Как отец, который хочет знать правду, перебил он меня.
Как тиран, который привык всех подчинять своей воле!
Мы стояли в больничном буфете, окруженные любопытными взглядами, и я понимала, что мы зашли слишком далеко. Марк сидел за столиком, испугано глядя на нас, а гдето в палате лежала Лиза, которой нужен покой.
Артем, видимо, понял то же самое. Он медленно опустил ножницы на стол и отступил на шаг.
Хорошо, сказал он, и голос его звучал устало. Не здесь. Не сейчас.
Я не расслабилась. Знала его слишком хорошо Артем никогда не сдавался просто так.