Этот чужой тип был экземпляром, внушающим невольное почтение и на расстоянии. Ростом он был примерно шести футов , верхней частью тела смахивал на человекообразную обезьяну еще неизвестного науке вида, в то время как низ напоминал опорные конструкции моста.
Пришелец что-то яростно ревел и грозил кулаками. Лакей оборонялся как мог, но было понятно, что неприятель вскоре прорвет линию обороны и вторгнется в тыл.
Что он может хотеть? сказал я.
Трудно сказать, сэр, ответил Дживс. Вероятно он явился в качестве кредитора, не могу, правда, сказать, к кому. Но поведение его достаточно характерно.
Пойду-ка я посмотрю, что там происходит, сказал я и отправился вниз.
Пока я спускался, пошатнувшееся положение лакея усилила кавалерия в лице тети Далии. Только теперь весь этот слет достиг эпического размаха. Тетя Далия не такая дама, с которой кто-то может позволить себе хамство. Этот чужой тип был солидной фигурой, но все же тетя остановила его победоносное наступление. Подобные вторжения явно были ему привычны, а отпор нет.
Что здесь происходит? проревела тетя. Чужой тип умолк и невольно взглянул на небо, не приближается ли гроза. Потом он заметил тетю.
Простите, мэм, промолвил он не менее звучным голосом и могучей рукой приподнял нечто размером с цирковое шапито, служившее ему шляпой. Я разыскиваю некоего Укриджа.
Укридж? Наш гувернер? Зачем он вам нужен?!
Этот парень ваш гувернер? ужаснулся чужак. В таком случае да смилуется небо над вашими несчастными детьми, мэм. Прежде всего это тип, который делает долги и не платит их. Скорее всего он рассчитывал замести следы, но я выследил его и не уйду без того, что мне принадлежит!
И что же, по вашему мнению, вам принадлежит? поинтересовалась тетя Далия. Я уже угадывал ответ, и парень подтвердил мою догадку.
Этот человек не заплатил мне за первоклассную кинокамеру, заявил парень-агрессор. Я не могу себе позволить так за здорово живешь раздавать каждому босяку свое драгоценное добро.
А кто вы? спросила тетя.
Фредерик Стаутбергер, владелец известной сети лондонских ломбардов Стаутбергер и сыновья, представился парень. Тетя явно ужаснулась, что чуть было не вступила в поединок со старьевщиком, как с равноценным противником, и это влило в нее новую силу.
Вот что, мистер Стаутбергер, добавила она в ураган немного ледяной крошки. Если упомянутая кинокамера находится здесь, во владении мистера Укриджа, будьте любезны забрать ее.
Так я и сделаю, подтвердил мистер Стаутбергер. Но так просто этот ублюдок не выкрутится. Каждый, кто дерзнул бросить вызов Фредерику Стаутбергеру, чертовски об этом пожалеет. После того, как я заберу камеру, буду вынужден переломать этому парню несколько костей. Не думайте, что это доставит мне большое удовольствие. Но бизнес есть бизнес. Что бы стало с моей репутацией, если бы разнесся слух, будто любой брехун может ободрать меня как липку и еще насмехаться? Я должен поддерживать определенный престиж, мэм.
Я слушал, и сердце мое обливалось кровью за беднягу Укриджа. Он болван, это понятно, и чуть не втянул меня в передрягу, но такого я ему не пожелал бы. О людях, которых ради поддержания престижа изувечил мистер Стаутбергер, при его-то анатомии, должно было ходить много жутких историй в лондонском преступном мире.
Весьма прискорбно, продолжал мистер Стаутбергер, я ничего не имею против вас, но этого Укриджа с кашей съем. И не думайте, что сможете спасти его от меня, добавил он с хитрой миной. У нашей фирмы глаза и уши везде. Раньше или
позже ему придется покинуть эту хату и тогда его постигнет наказание!
В этот момент раздался звук шагов, и из-за дома по дорожке, посыпанной гравием, вышел Дживс.
Он снова был одет в сутану священника, но в этот раз волок за собой камеру. Ту самую камеру со штативом, ради которой была развязана кровавая вендетта рода Стаутбергеров.
Ага! воскликнул Стаутбергер. Это она!
Дживс дошел до нас медленно и печально.
Мистер Стаутбергер? уточнил он скорбным голосом.
Это я, подтвердил мститель. Что все это означает?
Мистер Стэнли Фиверстоунхо Укридж поручил мне вернуть вам данный предмет, сказал Дживс. Мистеру Укриджу он уже не понадобится. Он просил меня передать вам его, сопроводив самыми искренними извинениями за задержанную, хоть и не по собственной вине, оплату.
Ха, воскликнул снова мистер Стаутбергер. Так легко он не выкрутится. Кости я ему все равно переломаю! Это заслуженная плата за пакости, сделанные честному коммерсанту.
Дживс принял похоронный вид:
Опасаюсь, сэр, что ломание костей в данном случае излишне. Мистер Укридж доверил мне свою просьбу на смертном одре, так сказать. Будучи призван в это поместье для последнего благословения, я застал мистера Укриджа на пороге обители теней.
Мистер Стаутбергер вытаращил глаза.
Что? Этот парень отбросил копыта?
Не будем опережать события. Мистер Укридж во время своей обычной ранней прогулки чуть не стал свидетелем трагедии, ибо увидел, как тяжелый грузовой автомобиль стремглав мчится на котенка, играющего с клубком посреди дороги. Ни секунды не медля, он кинулся буквально под колеса машины, дабы спасти зверька. Но жизнь котенка была выкуплена ценой смертельных ран мистера Укриджа. Что касается его костей, сэр, с сожалением должен вам сообщить автомобиль уже сделал за вас всю работу.