Это была уже песенка весны.
Сначала звучали бульки редко и глуховато капли падали прямо на снег. Когда же внизу скопилась вода, бульки стали звонкими и пошли чаще. Получились грели.
Зиме, наверно, такая музыка не понравилась. Зима надвинула мутные тучи, пустила ветер. Сразу похолодало. А с неба посыпалась изморозь не то дождь, не то снег. И начался гололед.
Обледенели изгороди, крыши, деревья. У нас во дворе стоит береза, так на ее ветвях наросли ледяные бубенцы.
Я вышел из дому и стал чинить санки, чтоб ехать в лес за дровами.
Только взялся за работу слышу тоненький перезвон. Поднял голову.
Оказывается, на березовые жиденькие веточки сел снегирь, и оттого веточки закачались и затренькали бубенцами.
Снегирь, конечно, сразу слетел, но на его место плюхнулся другой, и опять получился перезвон.
Пока я санки чинил, береза все время потренькивала давала мне знать о прилете гостей. Их что-то много было: и снегирей, и синиц, и поползней.
Придя в лес, я догадался, откуда они налетели. В лесу деревья тоже обледенели, и когда дул ветер, лес становился очень громким. Непривычные звуки птиц пугали, а иных выгоняли совсем.
Перестаралась зима: чуть со всеми птицами не перессорилась
К вечеру холод отпустил, но ветер стал резче. Он гнал по насту осколки льда, выплескивал воду из луж, рушил скрипучий снег. И весь этот шум был такой, словно настраивали инструменты невидимые музыканты.
Так я и понял: зима с весною готовятся продолжать спор.
Ивушка
I
На пригорках березы низко гудят, с дрожью. И пощелкивают. Гибкой веткой качнут, оттянут да потом с размаху по звонкой бересте:
«Клек!»
И в ответ:
«Клек!»
Кормят друг дружку березовой кашей.
В редком ольховнике гуд послабей. Тут он волнами накатывает. Однолетки-ольхушки разом склонятся и разом встанут и понесло волну:
«Ш-ш-ш-ш-ш-ш-и-и-и-х-х»
А две старые дуплистые осины, как сварливые старухи, кряхтят, рычат, воют. Они стоят рядом и срослись черным суком. И теперь каждая осина рвет к себе сук, злится и рычит:
«Скр-р-р-ряга Скр-р-р-р-ряга!»
Такая перебранка в лесу!
Только на поляне, за ручьем, ветру преграды нет. Одна махонькая ивушка растет. Не дерево, а так палка, и прутики из нее метелкой брызнули.
Но если послушать, то узнаешь, что ивушка тоже не молчит. На ее ветках меховые шарики, как мышки, сидят. Они от ветра отворачиваются, дрожат. И шепчет ивушка: «Меш-шаеш-шь Меш-шаеш-шь»
Я посмеялся: ишь какая! Хоть и шепотом, а тоже бунтует! И подумал интересно, какому ивушкину делу холодный
ветер помешал?
II
На чистом восходе солнце. Молодое, ясное. Так теплом и обдает.
И в лесу от солнечных лучей пестрота. По черному, по рыжему, по серому золотые пятна и полосы. В глазах рябит.
Осветило солнцем пригорки, и стволы у берез такие свежие, будто их молоком облили.
Ольхушки-однолетки с ног до макушек обрызганы солнцем, как в веснушках. И пахнут горьковато, терпко.
А старые две осины молчат, бока греют. Кора у них темная и мягкая, как глина. Просыхает она на припеке и становится замшевой.
А ивушка на поляне? Да вон она. Издалека видать!
Выбежал я на поляну ох ты!..
Нету на ивушке вчерашних серых мышей. И в помине нету. Ветки унизаны жаркими золотыми шарами. И сияют эти шары, как маленькие солнышки. Кажется тронь рукой, так обожжешься, искры стрельнут.
Глуховатый звон вокруг ивушки. Это налетели мухи, жуки, букарашки разные. Вьются как привязанные, толкут воздух.
Тут я припомнил, как шептала вчера ивушка: «Меш-шаешь-шь, меш-шаеш-шь» Гляди, как верно!
Березам и осинам торопиться некуда, вот они пока и ссорились от нечего делать. А ивушка весенняя краса собиралась раньше всех зацветать и прогоняла северный ветер.
И как только он послушался тотчас зацвела.
Речкино имя
Однажды зашел разговор про маленькую речку, что течет за леском, неподалеку от деревни.
Топографы молодой очкастый парень и две девушки принесли план, показывают на речку:
Как она у вас называется? Есть название?
Мальчишки первыми в разговор сунулись. Кричат:
Есть, есть! Это Хрустальная речка!
И взрослые подтверждают:
Верно. Так она и зовется Хрустальная.
Топограф хоть и молодой парень, а очень серьезный. Ходит насупясь, и тужурка на нем наглухо застегнута. Словно холодно ему. И еще носит бороду. То ли бриться некогда, то ли старше хочет казаться.
Услыхал он про название речки, губы скривил:
Хруста-альная?! Откуда же такое названьице?
Говорят ему:
Так уж пошло Издавна.
Он к девушкам своим повернулся.
Очевидно, говорит, какой-то местный поэт здесь память оставил. Навыдумывал поэтических названий. Извольте видеть: худосочный лесок получил титул «Звонкой гривы», озеро именуется «Черным», словно море, а речка так и вовсе «Хрустальная»! Как в поэме! А эту саму «хрустальную» речку переплюнуть можно, и тиной она провоняла.
Сказал это, обвел всех плоскими, как пуговицы, глазами и пошагал прочь. Еще больше насупился.
Мы над ним посмеялись, тоже разошлись.
Но потом, позднее-то, стал я над этим разговором задумываться. Забеспокоился. Вдруг и вправду изменят у нашей речки имя? Возьмет бородатый да и назовет ее Петлянкой, Мелководной или вовсе Болотным ручьем Обидно!