о ценности и специфике его собственного письма.
Как мы уже сказали, проблема не нова: композитора, который в буквальном смысле пишет партитуру, могут увлечь построения, сочетания, хорошо выглядящие на бумаге. Даже в высокоорганизованной системе, скажем в полифонии строгого письма, глаз, как кажется, замечает симметрию, недоступную в полной мере слуху. Как в прошлом, так и сегодня композитор оказывается перед дилеммой смешения пространства и времени.
Здесь нельзя не привести знаменитую фразу из Парсифаля: «Zum Raum wird hier zur Zeit» («В пространстве время здесь»). Сравнимы ли две сущности, скрывающиеся за этими словами? Достаточно ли заменить одно на другое, чтобы сделать одни и те же выводы в музыке и в живописи?
Когда мы смотрим на картину, пространство не единственный параметр, время тоже играет очень важную роль. Картину или рисунок особенно у Клее: его работы небольшие, а чаще всего маленькие можно охватить во всей полноте почти мгновенно. По крайней мере, нам кажется, что мы делаем это без труда. Можно не рассмотреть детали, но общая структура схватывается быстро. Затем мы начинаем анализировать картину в том порядке, который нам подходит, по своему выбору. Центр внимания перемещается от одной точки к другой; когда восприятие обогащается деталями, мы отходим назад, чтобы снова посмотреть на картину в целом. Мы можем повторять эти действия сколько угодно раз, пока не поймем, что разобрались.
Зритель перед картиной всегда может быстро проверить соотношения, которые он в ней увидел или предположил. Различные точки на поверхности не настолько удалены друг от друга физически, чтобы требовалось время для проверки, перекликается ли, например, это красное пятно в углу с тем акцентом охры: память почти не вмешивается, сравнение производится мгновенно.
Можно учесть и время, обусловленное тем, как художник работает. Замечая в картине его жест, например жест Пикассо, мы задним числом считываем его скорость. Смысл жеста может быть неясным, что за ним стояло тоже: возможно, он долго и тщательно готовился, но сам жест передает нам очень отчетливое ощущение быстроты.
1. Место отправления культа. 1934
2. Изображение скал. 1934
Напротив, во многих картинах Клее очень проработанные, богатые по текстуре и материи фоны позволяют нам столь же явственно ощутить, каким медленным был процесс, который привел к этому результату. Мы сразу понимаем, что потребовалось немало времени на концептуальную разработку произведения, но и на его практическую реализацию тоже, хотя бы потому, что нужно было ждать несколько дней, пока высохнет один слой, прежде чем приступить к другому.
Растительная письменность. 1932
А что в музыке? Прежде всего, мы не можем составить общего представления о сочинении, пока не дослушаем его до конца. Кроме того, у нас нет иного выбора, кроме как следовать его развитию. Мы не можем перескакивать туда-сюда по ходу звучания пьесы (я говорю, конечно, о ситуации концерта); постижение деталей и общей формы происходит одновременно. Понять форму произведения невозможно, не прибегнув к работе памяти.
Что-то проявляется очень ярко, очень отчетливо; если одна и та же черта или черты одного типа повторяются, память фиксирует их, и мы понимаем,
например, что один раздел пьесы закончился и начинается следующий. Существует множество сигналов, с помощью которых композитор помогает слушателю уследить за развитием музыки. Но если нам нужно более детальное представление о ней, приходится заново прослушать пьесу в том же порядке, от начала до конца.
Если перед картиной зритель сам дает себе время на размышление, распоряжается временем, что очень облегчает восприятие, то в музыке восприятие, наоборот, может быть затруднено зависимостью от времени исполнения. Только повторение, особенно повторение по частям, может облегчить бремя времени; это очень похоже на перечитывание партитуры.
Граница между профессиональным музыкантом и любителем проходит как раз по умению читать, то есть разделять музыку на кусочки по своему желанию в последовательности или в одновременности. Не имея этого практического исследовательского орудия, любитель вынужден только слушать, переслушивать раз за разом Средства звуковоспроизведения, впрочем, дают ему для этого все возможности.
Фактурные ритмы, основанные на примерах музыкальной нотации
Лучше всего эту путеводную роль памяти иллюстрирует представление нового сочинения публике с помощью тщательно отобранных примеров. Они замечательно работают как узелки на память, помогая слушателю продвигаться в неизвестности, ориентируясь по нескольким сигналам, тем более заметным, что вначале были показаны отдельно. Ведь для слушателя особенно если музыка такова, что в ее развитии нет никакой симметрии, трудность состоит как раз в том, чтобы обнаружить эти триггеры памяти в моменте, на ходу. В этом фундаментальном отличии мне видится причина того, что современная музыка остается более трудной для восприятия широкой публики, чем современная живопись.