И теперь-то король в частности и монархия в целом в полной безопасности, скептически подытожил граф де Фонтанж, глава Секрета Короля, и покосился на окно, за которым слышался приглушенный гул толпы у тюрьмы Бернарден. Граф сложил пухлые руки на объемном животе и выжидательно уставился на Солерна. Тот молчал.
Что еще вы предприняли, как старший королевский дознаватель, чтобы прекратить это? граф кивнул на окно.
"Что я тут могу предпринять? подумал Солерн. Выдать им хлеб, деньги и потенциального регента?"
Мы допрашиваем арестованных, чтобы выявить всю сеть заговорщиков. Полагаю, как только первую партию главарей повесят, народные волнения начнут стихать.
Фонтанж задумчиво на него посмотрел. Ги выдал ему эту ложь и даже не поперхнулся, но граф, при всех своих бесчисленных недостатках, дураком не был.
Я не могу дать иной ответ королю и будущему регенту, произнес глава Секрета. Но если вы еще раз так ответите мне, то я посажу вас в Бернарден в одну камеру с теми, кого вы туда уже отправили. Ясно?
Да, монсеньор.
Ну? раздраженно повторил граф. Что вы намерены предпринять?
Кроме уже сказанного ничего. Я не могу разогнать тысячные толпы силами сотни агентов.
Глаза Фонтанжа сузились.
Почему же у нас их там тысячи?
Потому что им нечего есть. Потому что им не нравится королева-иностранка и будущий регент-иностранец. Потому что
Вы же дворянин? оборвал его граф. Солерн вздохнул. Он был из тех дворян с юга, которые от крестьян отличались только тем, что дома где-то валялась дедовская шпага.
Да, монсеньор.
Тогда почему я слышу от вас такую ересь?
Я всего лишь говорю правду
Мне не нужна от вас правда! прикрикнул Фонтанж, хлопнув пухлой ладонью по столу. Мне нужно, чтобы вы обеспечили полную безопасность в городе! Счет идет на дни, и когда объявят регента, наш народ должен радостно приветствовать его вместе с юной королевой и наследником! Ясно?
Солерн промолчал, глядя в стол. В светлом, отполированном до блеска дереве, все отражалось в перевернутом виде: толстяк в парике и фиолетовом кафтане с серебром напротив очень высокого, худого, кое-как выбритого человека с царапиной от бритвы во всю щеку.
Мастер Николетти упомянул, несколько успокоившись, продолжал Фонтанж, что над мальчишкой поработали. Что это значит?
Это значит, что у бунтовщиков тоже есть свой мастер, который попытался обеспечить юному Жильберу защиту от допроса под принуждением.
Так, веско проронил граф.
Я считаю, что этого мастера надо
найти, сказал Солерн. И выяснить, сколько и какие еще мастера есть у них в запасе.
Верно считаете. Займитесь этим. Привлеките к делу синьора Николетти. Воспользуйтесь помощью ведьмы. У вас же есть какая-то знакомая из их общины?
Да, монсеньор.
Вот и отлично. Идите, работайте. И приведите себя в порядок, черт возьми! Выглядите так, словно валялись в канаве после недельного запоя! Чтоб больше я вас в таком виде не встречал, ясно?
Да, монсеньор, вздохнул Солерн, поклонился и вышел. В приемной он снова пристегнул шпагу и кобуры с пистолетами, двигаясь медленно, как во сне. Сон! Эх
Дознаватель покосился на блестящую зеркальную панель на стене. Он был смуглым, темноволосым и темноглазым, как многие уроженцы юга, но сейчас лицо стало болезненно-желтым, кожа туго натянулась на тонком крючковатом носу и широких скулах, зато вокруг рта обвисла, как у старика. Под большими, почти как в юности, глазами появились тени и мешки, размером не меньше этих самых глаз. В уголках отчетливо проступили морщины, на лбу и между густых бровей складки.
"Юность, подумалось Солерну; он редко ощущал свои сорок пять в такой неприглядной полноте. Куда только годы делись"
Вы уходите? с вежливым нетерпением спросил секретарь.
А? Да-да, иду, Ги надел шляпу и побрел к выходу. Годы, когда он мог сутками метаться по городу, как полоумная белка, безвозвратно канули в прошлое.
Дознаватель вышел на крыльцо. Мимо него торопливо прошмыгнула группка докторов, а чуть поодаль женщины в черном что-то обсуждали бурным шепотом. Король Филипп IVбыл совсем плох, и ни врачи, ни ведьмы уже не могли удержать его в этом мире. А значит, скоро хозяином в Эксветенском дворце, что высился над Солерном, как символ величия монархии, станет регент Иностранец. Дядя королевы-иностранки. Которая наконец-то родила наследника но увы, теперь все думают лишь о том, что принц тоже наполовину иностранец.
"Если бы даларцы были сытыми и довольными, хмыкнул Солерн, отвязывая лошадь от коновязи, то не вспоминали бы про войны с Амалой".
Три года назад, после череды поражений, многим показалась весьма здравой идея установить мир и сохранить остатки достоинства и северных провинций посредством брака между королем Далары и амальской принцессой. А вот теперь эта мысль выглядела более чем сомнительной
Ги! Что ты тут делаешь?
Дознаватель дернулся, как подстреленный, и обернулся на звук. Илёр де Ре была последней, кого он сейчас хотел видеть. Но она уже бесшумно подкралась к нему с тыла, смерила Солерна пронизывающим ведьминским взглядом и заявила:
Ты хоть знаешь, как отвратно выглядишь?