Лечь!
Он первым бросился ничком наземь. Над головой грохнул ружейный залп, засвистели пули. Раздался вопль Греналя, и агенты открыли ответный огонь. Ги поднялся на колено и швырнул в дверь колбу с каким-то зельем. Склянка рванула, как граната. Солерн прикрылся плащом от обломков цепи и дверей, вскочил и с криком "За мной!" ринулся в дымящийся пролом, на ходу выхватив шпагу. Агенты кинулись за ним.
От ружейного приклада в лицо Ги увернулся и огрел нападавшего рукоятью пистолета. Удар пришелся в висок, и человек рухнул, как подкошенный. Следующего бунтовщика Солерн полоснул шпагой по лицу, и тот с воплем шарахнулся, обливаясь кровью совсем щенок, лет шестнадцати Дознаватель приложил его пистолетом по затылку и тут же сам вскрикнул от удара палкой по ребрам. Развернувшись, он отбил следующий выпад эфесом и пырнул бунтовщика клинком в живот.
Сюда! заорал Греналь. Солерн отшвырнул раненого, бросил разряженный пистолет и помчался на крик. В полутьме мелькали фигуры и лица, чадили лампы на дешевом масле; кругом вопли, брань, лязг и стук оружия
Старший дознаватель метнулся наперерез двум бунтовщикам. Одному он врезал эфесом в зубы, а другого сгреб за шиворот, швырнул на колени и приставил шпагу к горлу.
Стоять! взревел Солерн. Не то прирежу ублюдка!
Ублюдок жалобно всхлипнул. Несколько минут и все было кончено: как и говорил осведомитель, сынок одного из зачинщиков бунта был слишком ценным грузом. Агенты повязали бунтовщиков, и оставшихся на ногах, и раненных; двое слуг короны отправились за повозкой, а Греналь усадил связанного юнца на табурет перед Солерном, чтобы тот приступил к допросу.
Жан Жильбер, сын Луи Жильбера? спросил королевский дознаватель; он уже знал, чем все кончится.
Я вам ничего не скажу! храбро чирикнул мальчишка ему было едва ли больше семнадцати.
Скажешь, скажешь, пробормотал Ги. Лучше самому, чем по принуждению.
Вы не сможете меня принудить!
Почему?
Сын Луи Жильбера гордо промолчал, вздернув подбородок. На тощей шее нервно подергивался кадык.
Давно твой отец этим занимается?
Юный бунтовщик сплюнул под ноги Солерну. Греналь занес кулак, но Ги остановил его и велел:
Приведи мастера.
Мальчишка побелел, но все еще молчал.
Ты знаешь, кто такой мастер?
Меня защитили! пискнул Жильбер. У вас не выйдет!
И выйдет, и войдет, сказал Солерн. Даже если случилось невероятное, и вам хватило денег на настоящего мастера, который способен потягаться с нашим Кстати, откуда у вас деньги?
Ничего я тебе не скажу, урод!
Скажешь, меланхолично отвечал дознаватель, если не одному мастеру, так другому, который допрашивает по старинке. Люди частенько преувеличивают свою стойкость перед болью.
Юнец испуганно уставился на него, но тут же перевел взгляд на Николетти вместе с мастером в лодочный сарай вошло то самое ощущение, от которого хотелось умереть на месте старик был сильно не в настроении. Он, конечно, без труда заставил бы всех бунтовщиков бросить оружие но столько денег Солерну не дали. Начальник со скрипом выделил полсотни золотых на оплату одного допроса.
Воюете с детьми? колко спросил мастер. Скоро на младенцев перейдете?
Пусть ответит, где его отец с сообщниками, для начала.
Николетти сбросил капюшон и подошел к юному Жильберу.
Мальчишку стала бить мелкая дрожь, но он еще храбрился, пока мастер не протянул к нему руку. Жан, вскрикнув, отдернулся насколько мог и крепко зажмурился. Николетти поводил ладонью над его головой, пробормотал:
Тут кто-то поработал, и уперся длинным и тощим указательным пальцем в лоб юнца. Спустя минуту или две, когда давящее невидимое облако сгустилось так, что уже и Солерн готов был признаться в чем угодно, мальчишка прошептал:
Нет, нет-нет, п-пожалуйста! Не надо!
Где твой отец? спросил Солерн.
Жильбер всхлипнул и съежился. Его лицо посерело и блестело от пота. Николетти молча смотрел на юнца, пока под его взглядом жертва не сжалась в комок.
Н-не скажу я не скажу
Мастер слегка нахмурился. Ги невольно распустил шарф и воротник рубашки. Губы Жильбера задергались, лицо скривилось, как от судороги.
Где твой отец? глухо повторил Солерн. Ему казалось, что давление мастера вот-вот выжмет из щенка мозг, как сок из яблока. Жильбер затрясся, жалко заморгал и выдавил:
В Сен-Жиль-ан-Ре. На мельнице.
Кто с ним?
Глаза юноши налились слезами.
Наши друзья, прошептал он. Бернар Грие, Марсель Жеру
Греналь достал из кармана блокнот и карандаш, принялся записывать. Имен было много; гораздо больше, чем в прошлый раз. Солер взглянул на остальных они смотрели на агентов с угрюмой злобой. Все больше и больше
Когда-нибудь, вдруг прошипел один из арестованных, и Ги вздрогнул от неожиданности, когда-нибудь этих имен будет тысяча, и две, и три, и тогда что ты будешь делать тогда, пес?
"Хороший вопрос", подумал Солерн.
1 декабря
Мы взяли всех зачинщиков и конфисковали тайники с оружием и деньгами, сказал Солерн, стараясь держать глаза открытыми, хотя спать хотелось невыносимо. За три дня он сомкнул веки часов на восемь в сумме. В отличие от него, бунтовщики наверняка отлично выспались на тюремных койках. Гвардия разметала толпы на Площади Роз и перед дворцом; в Байоле наступило неприятное затишье.