Мы замираем оба, когда с крыльца доносится до боли знакомый голос женщины с площади приглушённый.
Глава 14
РайнЧёрт бы побрал эту стерву. Внутри всё сжимается. Волк рычит, вырывается готов выйти, растерзать, заткнуть. Нас только что вырвали из самого важного из того момента, когда Белла не отпрянула. Не оттолкнула.
Она приняла меня моё дыхание, мой запах, меня самого. А теперь голос Рейчел.
Холодный, как лёд. Вязкий, как яд. Он просачивается сквозь дверь, обволакивает стены, вползает в комнату, как плесень. Она знает. Проклятье, знает, что я здесь не один. Что Белла со мной.
И всё же продолжает говорить. Громко, нарочито. Каждое слово как гвоздь.
Отец слышит. Белла тоже. И именно на это она рассчитывает.
Селена воспитана. Уравновешенна. Сильная пара. Преданная, льёт мёд голосом, которым травят. Не то чтобы
Пауза. Долгая. Ядовитая. Она не называет имени. Не бросается обвинениями. Но каждый, кто слышит слышит главное. Это не просто намёк.
Сжимаю челюсть, но внутри грохочет, злость стучит в виски и отдается в ладонях, будто вот-вот вырвется наружу.
Рейчел хищница в шелке, воспитанная хладнокровно, привыкшая брать без спроса и держать мёртвой хваткой.
Она улыбается, когда режет по живому, и не отпустит то, что считает своим даже если давно потеряла над этим контроль.
И всё это я знаю на вкус: как кровь на языке, когда сдерживаешься слишком долго.
Белла рядом замирает. Я слышу, как дыхание у неё сбивается, как плечи напрягаются под пледом. И это бесит сильнее, чем слова Рейчел.
Дверь открывается.
Они входят в дом, как в собственное владение шаги уверенные, взгляды скользят по комнате.
А волчица едва пришла а уже под пледом у твоего сына, тянет Рейчел, ядовито-медовым голосом, делая вид, будто просто констатирует факт.
Я встаю между ней и Беллой, чувствуя, как волк внутри навострил уши готов рвать, если понадобится.
Отец смотрит долго, прищуренно, взгляд скользит по мокрым волосам Беллы, по пледу, по моей спине и не говорит ни слова, но я знаю: вывод он уже сделал.
Райан, отец смотрит прямо. Спокойно. Но это спокойствие как натянутая струна. Что происходит?
Слова негромкие, но внутри всё откликается. Он вожак, и сейчас говорит не родитель, а тот, кому подчиняется стая.
Мы промокли, отвечаю просто, сдержанно. Спина прямая, взгляд в его глаза. Даже сын не может позволить себе слабость здесь.
Рейчел перехватывает инициативу мгновенно.
Юная леди, её голос мягок, как шёлк. И так же легко душит. Вы, наверное, не в курсе, но приглашение на Совет не каприз, не прогулка по бутикам. Это обязанность. Или вы об этом
не знали?
Белла вздрагивает. Глаза опускаются. Пальцы чуть сильнее сжимают плед.
Простите Я забыла, тихо. Не испуганно но сдержанно, будто стыдно самой за этот пробел.
Рейчел улыбается. Медленно.
Разумеется, её интонация скользит, как лезвие. В городе ведь всё проще, правда? Там можно забыть даже о собственных границах. О том, на чьей земле ты стоишь. И чью постель случайно делишь.
У Беллы перехватывает дыхание. Щёки заливает румянец. А внутри меня гул. Тот самый, перед тем как рвёт связь с самоконтролем.
Рейчел, голос отца звучит ровно, но с явным предупреждением. Он не удивлён он просто фиксирует происходящее, как нечто предсказуемое.
Но она будто не слышит. Или делает вид, что не слышит.
Смотрит прямо на Беллу. Губы улыбаются но взгляд холоден, точно лёд в бокале.
Некоторые, вижу, привыкают слишком быстро, говорит почти ласково. Ещё вчера не знала, где находится стая, а сегодня уже под пледом с наследником. Что ж кровь, конечно, сильнее привычек. Воспитание не всегда поспевает.
Белла почти не двигается. Ни слова, ни жеста. Но её тело напряглось, а дыхание стало прерывистым. В ней поднимается волна но не истерика. Глубже. Тише. Стыд, злость, обида всё сразу. Всё в тишине. И мне как будто по коже оголённым проводом. Боль не её. Уже моя.
Мне достаточно одного взгляда на Рейчел, чтобы понять она довольна. Она видит реакцию. И наслаждается.
Она делает шаг будто хочет что-то объяснить:
Простите, всё не совсем
Не надо, я не оборачиваюсь. Ладонь мягко касается её запястья. Одно короткое, но уверенное движение. Всё, хватит.
Я поворачиваюсь к отцу и Рейчел, но не говорю ни слова. Они больше не важны. Разворачиваюсь и ухожу.
В спальне открываю шкаф. Не смотрю, что беру. Рука сама находит старую футболку и свободные штаны. Они немного поношенные, с выцветшими швами, но мягкие и уютные. Мои.
Футболка велика, но это не важно. Главное, что она чистая, теплая и моя.
Возвращаюсь. Белла стоит, опустив глаза. Её щёки пылают, но подбородок больше не дрожит. Она держится. Я молчу. Просто подхожу и протягиваю одежду.
Там, кивок в сторону спальни. Коротко. Без давления. Но понятно: теперь она под моей защитой.
Белла не спорит. Просто берёт одежду, прижимает к груди и уходит. Быстро, тихо. Только звук шагов по полу мягкий, сдержанный. Дверь за ней закрывается, и в комнате снова воцаряется тишина.
Я разворачиваюсь к отцу. Рейчел всё ещё рядом. Стоит, будто ни при чём, но в каждом её движении удовлетворение. Цель достигнута. Она скинула яд и теперь может уйти. Лицо безупречно ровное, вежливое, но это не лицо, это маска. Улыбка приличия, за которой холод и расчёт.