Отвратительно, согласился я, чувствуя тревогу и даже вполне внятные зачатки страха. Одновременно сам факт того, что непреступная Рябинина прижалась ко мне, добавлял и другие мысли и ощущения. Я приобнял ее.
Боюсь, тихо сказала она, поглядывая на кости, сгрудившиеся на полу.
И я. Мурашки ползают по спине. Такие щекотные мурашки с множеством мягких лапок. Это возбуждает, я решительнее привлек Анну Васильевну к себе и полюбопытствовал: Не хочешь мне отдаться на крышке гроба?
Дурак! она сердито оттолкнула меня и сделала два шага вперед.
Откуда-то сверху свесилась костистая рука. Как-то этак неожиданно качнувшись, ласково прикоснулась к лицу писательницы. Элсирика отпрянула и затряслась, оглашая упырьи покои пронзительным визгом. Мне подумалось, что ее выражение недовольства для виконта может послужить чем-то вроде звонка будильника. Подскочил к ней и зажал орущий рот.
Тише, госпожа Элсирика, не убирая ладони, попросил я. Из-за твоих криков, Дереванш рискует заработать инфаркт. И виконт Марг во сне с перепуга может обосраться. Я приподнял факел, освещая деревянный брус над нашими головами, и скелета, свисавшего с него. Черт знает, как он попал туда. Может Марг от скуки подбрасывал скелеты и один застрял там, точно трусики на люстре, после слишком резкого движения рукой.
Видишь, объяснил я Рябининой, обычный скелетик. Стопроцентно мертвый и безопасный.
Чего он там делает? успокаиваясь, поинтересовалась Элсирика. И чего он под потолком, сволочь такая? Еще и лапы свои сует, куда не просят!
Так и не разобравшись с причинами, поднявшими скелета под своды подземелья, мы пошли дальше маленькими шажками. Когда факел потрескивал и бросал снопы искр, моя спутница вздрагивала, хватала меня за руку или за край камзола. Ее беспокойное настроение передалось и мне. Наступив на кость, захрустевшую под ногой, я тоже пережил порцию страха и чуть не заорал благим матом.
Пройдя между двух центральных колонн, мы обнаружили каменный гроб. Скорее всего, он и служил посмертным пристанищем Маргу. Других гробов в этом зале я не видел. Вокруг него валялось десятка два черепов, некоторые были нечеловеческими. Еще валялись кости. Много костей, большей частью раздробленных или разгрызенных.
Какие-то карандаши, прошептала Элсирика, потянув меня за рукав. Большие заточенные карандаши.
Это осиновые колья, пояснил я. Наверное, их периодически вбивают упырю в грудь. А он не восприимчив к осине выдергивает их и бросает на пол.
Не надо туда подходить, Рябинина остановилась и задержала мою руку. Пойдем назад. Видишь же, здесь ничего хорошего нет.
Мы только посмотрим на Марга. Краешком глаза, я решительно потянул ее за собой.
Обойдя обломки каменной плиты, я остановился в шаге от гроба. Элсирика выглядывала из-за моего плеча, часто и тихо дыша, рассматривая жуткие останки виконта. Наверное, наша писательница набиралась впечатлений для будущих эротических триллеров. Надо сказать, и для меня зрелище казалось не особо приятным: на каменном ложе лежал покойничек с необычно длинными руками, которые завершали черные когти, наподобие тех, что бывают у медведей-гризли. Для своих трехсот с хвостиком лет Марг сохранился очень неплохо. Конечно, плоть его подпортилось, но не слезла целиком с костей держалась на них темными сухими наростами. Самым отвратительным в упыре были его волосы спутанные рыжие лохмы, цветом немного похожие на волосы Элсирики.
Вы не родственники случайно? поинтересовался я у Рябининой. Прически
работать, говоря это, на самом деле я держал в голове другие мысли. Мне показалось, что упыря заинтересовали разговоры о литературе. А если он услышит длинную сказочку, похожую на «Тысяча и одна ночь», от самой славной писательницы, то, возможно, его агрессивные замыслы поостынут хотя бы на какое-то время. Пожалуйста, повторно попросил я Аньку.
Издеваешься что ли? она скривила губы и с шумом выпустила струйку дыма. То всячески поносил мои произведения, теперь просишь пересказать одну из лучших моих книг?! Хрен тебе! Ты слишком мелок для моего высокого творчества!
В этот момент я услышал безумный крик Дереванша. Он орал по двум причинам. Во-первых, он увидел личико виконта Марга в незаложенной щели. А во-вторых, он с перепуга уронил себе на ногу каменный блок. Вопль архивариуса подействовал на упыря словно Виагра. С неописуемым возбуждением, что-то ворча себе под проваленный нос, он принялся выковыривать из завала камни.
Твою идиота мать! Началось! я вскочил со ступенек и тоже принялся подтаскивать кирпичи и обломки камня к завалу. Не сачкуй, госпожа писательница! крикнул я Элсирике. Давай, кирпичи носи! А ведь могла и книжку рассказывать! Подозреваю, он давно слушал болтовню о твоих книжицах! Была еще у меня надежда, что ты упыря заболтаешь! Твои триллеры наверняка в его вкусе!
Несколько минут мы подносили и бросали на завал кирпичи, куски блоков и всякий мусор. Покойничек с тупой упорностью все это разбирал. У нас как бы возник паритет: сколько мы наваливали на импровизированную баррикаду, столько успевал разбросать работящий упырь. А потом случилось так, что кончились и кирпичи, и камни, и даже мелкий мусор. И мы втроем остановились перед завалом, глядя друг на друга в полном обалдении.