Со свободой нас разделяли две створки железной двери, изрядно покореженные, с глубокими следами чьих-то когтей. Очевидно, кто-то пользовался этим выходом, и пользовался неоднократно, даже в те ночи, когда двери были надежно заперты. Этот «кто-то», похоже, носил имя Марг виконт Марг. Внимательно рассмотрев борозды, оставленные в металле нестрижеными ноготками, я даже вообразить не мог, что же это за чудовище покоилось совсем не далеко от нас.
Между двумя покореженными половинками двери имелась щель. Увы, слишком узкая. В нее вряд ли пролез бы палец но все-таки через нее я смог разглядеть, что запором служит какой-то стержень или гладкая круглая палка, всунутая в петли вместо сломанной задвижки.
Господин Дереванш, отдайте, пожалуйста, факел Элсирике, попросил я. От вас сейчас потребуется грубая мужская сила.
А теперь попробуйте с разбегу вышибить эту дверь. Давайте, разбег посильнее и со всей дури плечом, я направил его и слегка подтолкнул.
Удар архивариуса в дверь дверью остался как бы незамеченным она даже не скрипнула и не шевельнулась. После столкновения с дверью Дереванш, тяжко дыша, с трагизмом поглядывал на меня.
Попробуйте еще, господин Дереванш! настоял я и проинструктировал: Делайте это старательнее! Резче! Представьте, что за вами гонится виконт Марг! Итак, разбег!..
Упоминание о Марге вселило в архивариуса гораздо больше энтузиазмом и ретивости. Он отошел на несколько шагов, затем жалобно закричал и бросился на дверь. Удар о железную створку отбросил его на пару шагов назад. Кенесиец со стоном повалился на пол.
Хватит, Булатов, мучить нашего Дереванша! возмутилась Элсирика. Сам проявляй грубую мужскую силу, если у тебя она есть!
Дорогая, я мозг нашей команды, возразил я. Но силу я так же проявить способен.
Дождавшись, когда архивариус освободит место, я тоже атаковал створки. Имелась кое-какая надежда, что запор тот круглый стержень вылетит или, в конце концов, сломается, и мы обретем свободу. Несколько раз я разбегался и беспощадно врезался в двери, но пользы от моих потуг не случилось никакой. Ржавый металл лишь поскрипывал в насмешку надо мной. И Дереванш, молитвенно приговаривал:
Тише, господин Блатомир! Пожалуйста, тише! Разбудите виконта Марга!
А потом я вспомнил реплику одного из копателей, когда его дружки искали, чем запереть двери: «Посохом давай!», и сообразил, что запорным стержнем как раз и служил мой волшебный посох. Если так, то дело наше было совсем плохо. Его вряд ли сломал бы даже упырь Марг, ведь мой волшебный инструмент мы с Пашкой Крикуновым выточили из дуба особого сорта и долго вымачивали в специальном растворе, каждую ночь произнося над ним по десятку редкостных заклятий. В общем, этот посох на излом был покрепче самой высококачественной стали значит, заперты мы здесь вместе с дохлым виконтом навечно.
Своими соображениями я поделился с Рябининой и архивариусом. И все мы разом загрустили, сев на ступеньки и глядя на зловещий отблеск факела в проходе к гробнице.
Анька курила уже вторую сигарету. Я тоже. Если бы при мне имелась волшебная сумка или хотя бы Книга, тогда можно было изобрести что-нибудь и как-то противостоять древнему упырю, который наверняка уже истомился от дневного безделья. А так получалось, что мы с голыми руками были против его чудовищных когтей и зубов. Нечестно как-то получалось. Крайне невесело.
Много петард в карманах? Давай ими подорвем дверь, родила мысль Рябинина.
Дорогуша, это так же умно, как в карты с упырем сыграть, рассмеялся я.
Булатов, ну должен же быть какой-то выход? рассердилась она.
Вот именно, господин Блатомир, вы сами говорили, что из самой плохой ситуации выходов всегда больше, чем входов, напомнил Дереванш, который категорически не хотел стать ужином виконту Маргу.
Действительно, сказал я, поднимаясь со ступенек. Пойдемте, осмотрим склеп. Может, найдем другой выход или что-нибудь полезное.
Вы хотите идти в саму усыпальницу упыря? испуганно осведомился кенесиец.
Ага. Вдруг там обнаружатся какие-нибудь инструменты, оружие или проход на свежий воздух.
Идемте, мой храбрый друг.
Я не пойду, Дереванш отчаянно замотал головой. Я лучше здесь, возле двери покараулю. Вдруг кто-нибудь будет проходить с той стороны, и я попрошу, чтобы нас выпустили.
Господин архивариус, если в столь позднее время с той стороны кто-то и будет проходить, то только постояльцы кладбища: мертвяки, вурдалаки и им подобные. Ладно, сидите здесь, а мы с Элсирикой навестим усыпальницу, я взял писательницу за руку и принудил ее встать.
Затем забрал у Дереванша факел, оставляя кенесийца в темноте.
Мы спустились до конца лестницы, до того места, где я нашел факелы. Здесь, вход в погребальную комнату начинала мраморная арка, по краям которой стояли серые печальные статуи. Там же валялись кирпичи и каменные блоки. Они были остатками кладки, возведенной некогда, чтобы ограничить свободу непоседливому виконту. Кое-как перебравшись через груды камня, я пролез дальше, шагнул на покрытый изразцами пол и поднял факел повыше, освещая ближнюю часть зала.
Как мерзко, прошептала Рябинина, прижимаясь ко мне.