А следующие две ночи Карасума не мог заснуть. Только закрывая глаза, он видел страшные челюсти у своего лица, чувствовал невозможность пошевелиться от пут, и смотрел вновь на кровавое месиво, что осталось от дзёрогумо.
И тогда он позвал баку, написав его имя, и положил под голову, засыпая в следующую ночь. В этот раз ему ничего не снилось. Баку ответил на призыв, и вытянул плохой сон весь, до последнего воспоминания! Баку всегда приходит, ведь он добрый дух ночи!
Joro gumo. В японском фольклоре, сказочный монстр дзёрогумо использует пауков для того, чтобы изменить внешность и превратиться в соблазнительную женщину. Она заманивает мужчин в свою паутину, где они и становятся её жертвами.
Баку. Доброе привидение, поедающее плохие сны. Его можно вызвать, если написать его имя на бумажке и положить ее под подушку. Изображается похожим на чепрачного тапира (чепрачный тапир - большое южно-азиатское непарнокопытное млекопитающее с небольшим хоботом, ближайшие родственники лошади и носороги).
Глава 5
Пусть мне первый расскажет о нем
Бьющий в старом колодце родник.
(Басё)
Закрыть
Карасума почти достиг побережья, когда зарядил дождь. Он не прекращался целый день, вымочив до нитки воина, и продолжился вечером.
Самурай укрылся в развалинах древней крепости, чьи стены видели былое величие, пока не пали под натиском завоевателей. Люди это были, или демоны, теперь сложно было сказать. Но, тем не менее, в руинах можно было укрыться от дождя. Огонь разжечь было не из чего, но закалённому самураю было не привыкать обходиться малым, и он попытался заснуть, отыскав самое сухое место под остатками стен. Сон не шёл, и Ворон просто отдыхал в полудрёме.
Пробил третий час быка. Карасума услышал звуки там, где он видел заброшенный колодец. Протяжный стон разнёсся по руинам, а вслед за ним дикий хохот. Осторожно выглянув из-за стены, Ворон увидел, что над остатками колодца в воздухе парит призрачная женская фигура.
Лицо её было спрятано под белой маской, на которой сквозь прорези для глаз струились кровавые слёзы. Очертания угадывались до пояса, дальше белое погребальное кимоно ниспадало свободно, будто у привидения не было ног. Юрэй пыталась улететь, но будто что-то держало её, не давая покинуть это место.
Призрак стонал, выл, потом начинал дико хохотать от бессилия. Но ничего не помогало неведомая сила приковала призрачную фигуру к развалинам колодца.
Стон прерывался лишь проклятиями:
Урамэсия! Будь ты проклят, Идзиваруна! Пусть мучения твои продлятся вечно!
До рассвета слышны были стоны юрэй, а с первым лучом солнца прекратились. Исчезла и призрачная фигура над колодцем. Карасума знал, что ничем не сможет помочь юрэй. Она освободится лишь тогда, когда возмездие свершится над тем, кто повинен в её смерти.
Идзиваруна это имя повторяла призрачная девушка столько раз, насылая проклятия, что оно врезалось в память. Где-то Ворон уже слышал его раньше, он был уверен. Сожаления о прежнем времени, полном стремления достойно служить дайсё Шиномори, кольнули сердце. Тогда у него был смысл жизни, была семья, была любимая.
И Карасума осознал, что он был так ослеплён жаждой мести, что даже не узнал имени врага.
Того, под чьими знамёнами шли завоеватели, того, кто указал направление приспешникам, растерзавшим его мир. Будто пелена пала с глаз, слепое желание мстить обретало силуэт. Осталось выяснить, кому принадлежит этот силуэт
Третий час быка с 2 до 2:30 ночи.
Идзиваруна злой, вредный.
Глава 6
Кто владеет ею, дети?
Дайте мне ответ!
(Исса)
Закрыть
Наконец-то к полудню Карасума достиг побережья. Дождь прекратился с рассветом, ветер уносил последние серые облака за горизонт. Море плескалось, омывая берег, солнце давно высушило одежду. Самурая утомила бессонная ночь с криками юрэй, но отдохнуть было негде берег простирался далеко, и никаких строений, или даже деревьев, способных дать хоть какую-то тень, видно не было. Карасума брёл наугад, шагая вперёд, и на север. По крайней мере, ему так казалось.
Припекающее солнце больше не казалось желанным, отсутствие воды грозило обезвоживанием, а воображение уже рисовало миражи. То Ворон видел колодец, над которым стонала юрэй, то вдруг он становился колодцем на улице родного города, и мать набирала из него воду. А в другую минуту самураю мерещилось, что это лужи крови после сражения, в котором погиб его отряд.
Но вдруг свежий бриз отрезвил воина, мучимого жаждой и видениями воспалённого разума. Впереди он увидел низкорослые пальмы. Не поверив своим глазам, он всё же пошёл к деревьям. Они смыкались кронами, шалашом создавая тень, защищая от палящего солнца. Это был оазис на пустынном побережье. И там уже кто-то находился. Соломенная коническая сугэ-каса на голове, посох kонгёцуэ выдавали отшельника, но наличие нэндзю молитвенных чёток, могло означать, что это пилигрим.
Человек обернулся, заслышав шаги самурая. Карасума поклонился, и попросил позволения отдохнуть под сенью деревьев. Путник предложил воду оказалось, под деревьями был колодец с питьевой водой, и рисовые лепёшки. Карасума с благодарностью принял пищу. Слово за слово воин и отшельник разговорились. Карасума сам не понял, как рассказал всю историю своей жизни незнакомцу, поделившись целью путешествия.