Приветствую достопочтенного тануки!
Тануки опешил от такого приветствия. Мало кому удавалось распознать его в человеческом образе.
И тебе доброго дня, путник! ответил оборотень. Не найдётся ли у тебя немного сакэ? Я уже вижу дно своей бутылки, а жажда так сильна!
Предложил бы воду, но она закончилась! покачал с сожалением головой Карасума.
Воду я и в реке найду! погрустнел тануки. Скоро дойдём!
Действительно, спустя полчаса, показалась небольшая речушка. Густой кустарник и высокая трава скрывали низенькую хижину. Это и было жилище тануки. Он принял свой обычный вид, не смущаясь присутствием самурая, и сразу юркнул в дом. Потом вылез из хижины, груженый подносом с едой и новой бутылкой сакэ. Тануки пригласил воина разделить с ним трапезу. Карасума с благодарностью принял приглашение, но от сакэ отказался:
Я не буду пить ничего, кроме чистой воды. Не хочу, чтобы другое зелье дурманило разум, оно всё равно не сможет сделать меня равным демону или Богу по силе! Я обрету покой, лишь отомстив демону, погубившему всех, кто был мне дорог!
Тогда тебе на север! уверенно кивнул головой тануки.
Что найду я на севере? заинтересовался самурай.
По дороге обретёшь ты силу, что сможет сделать тебя подобным демону или Богу! многозначительно поднял левую лапу вверх тануки
Юрэй потусторонний дух, призраки умерших в японской мифологии. В синто души тех, кто умер собственной смертью, становятся духами предков, а души умерших насильственной смертью, становятся юрэй.
Тануки зверь-оборотень, енотовидная собака.
Глава 4
Уснуть бы на этих речных камнях,
Поросших гвоздикой...
(Басё)
Закрыть
Ночлег у хижины тануки стал одним из безопасных в этой долгой дороге. В низеньком домике Карасума не смог бы даже вытянуться на татами, поэтому гостеприимный хозяин предложил гостю пару соломенных циновок и тонкое одеяло. Под сенью кустарников было уютно, не беспокоили даже комары, обитавшие у реки видимо, присутствие тануки отпугивало их и от человека.
Путь ворона лежал к морю оттуда ближе было попасть на северные острова. Камелии и магнолии цвели, распространяя аромат. Вдали, под кустарником камелии с глянцевыми тёмно-зелёными листьями и красными цветами, кто-то сидел. Осторожно ступая, Карасума приблизился, положив руку на меч. Но, подойдя ближе, расслабился, убрав руку с оружия. Цветы камелии соперничали с красотой девушки, необычайно миловидной, притягивающей своим юным очарованием. Печально склонив голову, она смотрела на сорванный цветок, что цветом, схожим на кровь, оттенял её белые руки.
Закрыть
Здравствуй, прекрасная дева! поклонился самурай. Не бойся, я не причиню тебе зла! Кто ты, и почему сидишь тут одна, ведь сейчас небезопасно передвигаться в одиночку по дорогам войны.
Война унесла моих родных, и я осталась одна, печально произнесла девушка, мне некуда идти, и никто на свете не ждёт меня.
Если не возражаешь, могу проводить тебя до ближайшего безопасного места города или деревни, где ты сможешь устроить свою жизнь! Карасума почувствовал, что готов жизнь отдать, лишь бы печальной красавице было хорошо.
Кого благодарить мне за заботу? Назови своё имя, доблестный воин! подняла голову красавица с улыбкой.
Карасума Ямашита, ответил самурай.
Карасума завораживающим голосом повторила девушка, заглядывая прямо в глаза Ворону.
Карасума ощутил, что сладкий аромат цветов кружит голову, он будто тонул в глазах незнакомки. Её белые руки потянулись к нему, обвивая шею. Он будто погрузился в воздушное облако, не имея сил пошевелиться. Глаза красавицы околдовывали, не отпуская. Карие, стали они темнеть, затягивая в омут, а потом покраснели, блеснув алым. Карасума почувствовал, что тонкие нити-паутинки спеленали его по рукам и ногам, прочно захватив в плен могучее тело. А над ним, вместо обворожительной красавицы, склонилась, раскрыв челюсти, готовые вонзиться в жертву, огромная паучиха.
Но внезапно Карасума понял, что путы ослабли, и он может двигаться. И тут произошло невозможное! На глазах падала паутина, разрезанная острым веером, который наносил разрезы аккуратно, даже не дотрагиваясь до одежды самурая. Паучиха-дзёрогумо отпрянула, увидев, что жертва освободилась от её пут, и попятилась. А веер-сэнсу продолжал свой танец. Он летал, кружа, всё ускоряясь, хороводом нарисованных листьев сакуры создавая смертоносный ветер. Острые порезы ранили дзёрогумо, вызвав её страшный крик. Но веер не остановил свой кровавый полёт. Настигая пытавшуюся уползти паучиху, он наносил удары, подобные отточенной бритве. Через минуту всё было кончено. Кровавое месиво осталось там, где только что молотили воздух в предсмертной агонии восемь мохнатых лап чудовища.
Исполнив танец смерти, сэнсу отряхнул капли крови, и вернулся к самураю, сложившись. Бережно взял Карасума в руки веер-сэнсу, и поклонился низко, держа его на вытянутых руках:
Благодарю тебя, дух цукумогами, что живёт в этом веере-сэнсу! Ты спас мне жизнь!
Веер раскрылся, и вновь закрыл свой рисунок из листьев сакуры, будто приняв благодарность.
Самурай убрал его, надёжно спрятав. Теперь он знал, что в трудную минуту у него есть защита.