Но такое удовольствие не может длиться долго. Приходит конец всем подобным прелестям. Подойдя к краю экстаза, она вскрикнула, утопая в волнах оргазма, ее бессвязные звуки были достаточно сдержанными, чтобы она могла отчетливо расслышать, как он, задыхаясь, назвал её по имени, прежде, чем снова крепко обнять сильными руками. Дрожь его тела вторила её, пока они прижимались друг к другу, опустошенные.
Глава 9: Ежедневник
Гермиона успела задремать, когда он вдруг заговорил с ней:
С тобой все в порядке? спросил Снейп.
Она закивала в ответ, потираясь щекой о его мягкий свитер.
Ты можешь встать?
Гермиона не хотела вставать, но также не хотела раздражать его.
Думаю, да, ответила она, и Снейп помог ей сползти с его коленей на пол. Он сел ближе и поправил её юбку, нахмурив брови. Затем он встал, поправляя ее жилетку, надетую поверх форменной блузки, а потом отступил на несколько шагов.
Есть два варианта, где ты могла бы хранить свой подарок, сказал он, кивая на расческу. Ты можешь оставить его здесь, чтобы я мог заниматься тобой, когда захочу, или можешь носить его в школьной сумке, но никто кроме тебя не должен прикасаться к расческе, Гермиона. И, конечно, никто другой не может расчесывать ею волосы, он сурово посмотрел на нее. Что ты выбираешь?
Гермионе понравилась идея носить расческу с собой; использовать её каждый вечер в своей комнате перед сном, но она знала, что жизнь бывает непредсказуемой. Что, если ее подругам приспичит залезть к ней в сумку? Что, если её не будет рядом, чтобы предотвратить это, и они прикоснутся к ее красивой серебряной расческе, которая может быть зачарована против этого? И из-за такой оплошности она окажется в немилости у своего профессора? Нет, это было слишком опасно.
Я оставлю подарок здесь, сэр, если позволите, ответила она, почтительно отводя глаза.
Он высказал свое одобрение:
Очень хорошо. Теперь обсудим другие вопросы.
Голова Гермионы начала кружиться. Что еще он может сделать или сказать сегодня вечером? Она не знала, заводила её или тревожила мысль о том, что он может потребовать от нее еще чего-то. У нее ныло все тело, и несмотря на то, что ей невероятно хотелось его внимания, она не знала, сможет ли сегодня выдержать нечто большее.
Снейп отвернулся от нее и подошел к книжной полке у дальнего конца стола, где хранил свои письменные принадлежности. С этой особой полки он взял зеленый кожаный томик и бросил быстрый взгляд на Гермиону, подняв брови.
Ой! воскликнула она, бросившись к нему.
Уголок его рта искривился, прежде чем Снейп посерьезнел и снова заговорил.
Если я возьму тебя на попечение и буду координировать твое обучение в качестве сабмиссив, то ответственность за твое благополучие также ляжет на меня, сказал он резонно. Я очень серьезно отношусь к этой обязанности, Гермиона. Ты понимаешь?
Да, сэр, быстро ответила она,
задаваясь вопросом, к чему он ведет.
Сегодня я не буду слишком сильно загружать тебя, мы начнем с основ. Ты покинешь эту комнату с инструкциями, которым должна будешь следовать за её пределами. Ты готова подчиняться мне, когда я не рядом?
Необъяснимое тепло коснулось Гермионы, окутав целиком. Он просил ее думать о нем, когда его нет рядом, разве она не сделала бы этого без его подсказки? Но мысль о том, что при этом она повиновалась бы ему, понравилась ей. А то, что он, в свою очередь, будет думать о ней, и вовсе сделало Гермиону очень счастливой.
Да, сказала она, голос слегка дрожал от волнения и переполнявших её эмоций. Я готова повиноваться вам, пока вы не рядом.
Полуулыбка, означавшая, что ответ ему понравился, коснулась тонких губ, и сердце Гермионы затрепетало в груди. Она никогда не видела его таким взъерошенным: с растрепанными волосами и в мятом свитере. Также она знала, что в его брюках был беспорядок, за который она лично была ответственна, и, несмотря на его бледный цвет лица и непропорционально большой нос, она нашла его убийственно привлекательным.
«Успокойся», упрекнула она саму себя.
Хорошая девочка, пробормотал Снейп, его загадочные черные глаза стали теплее.
Он открыл дневник, и Гермиона с удивлением обнаружила, что страницы пусты. А ведь она собственными глазами видела, как он писал в нем, в ту ночь, когда уложил ее на стол и отшлепал ремнем.
Это будет твой ежедневник, сообщил он. В нем ты будешь записывать информацию; когда ты будешь это делать, все написанное будет появляться в точно таком же ежедневнике-близнеце, что есть у меня.
«Ну, это все объясняет», подумала она.
Да, сэр, сказала она вслух, показывая ему, что согласна.
Ты будешь писать в своем дневнике каждый день. Ты будешь записывать все, что ела на завтрак, обед и ужин, включая размер порций. Ты станешь записывать, во сколько ложишься спать и в какое время просыпаешься. Записывать, когда учишься, что конкретно изучаешь и сколько часов посвящаешь каждому предмету.
Гермиона внимательно выслушала, желая, чтоб ежедневник уже оказался в руках, чтобы она могла законспектировать все инструкции. Или чтобы он разрешил ей достать пергамент и перо из сумки, дабы записать все, что он говорит дословно. Что, если она забудет? Будет ли он недоволен?