Благодарю вас, прошептала она, пальцы любовно погладили монограмму, выгравированную на серебряной подложке.
Странно, но поверхность была гладкой на ощупь, как будто тяжелое серебро каким-то образом заключено в футляр из прозрачного пластика, но Гермиона хорошо знала, что маги практически не используют пластик.
Я вижу гравировку, но не чувствую её, произнесла она вслух, выражая своё недоумение.
Да, сказал он. Это особенная расческа, его пальцы коснулись ручки щетки, чуть ниже руки Гермионы. Позволишь?
Гермиона молча кивнула и позволила ему взять у нее расческу.
Ты разрешишь мне расчесать твои волосы? спросил он почтительно, и интимность этой просьбы заставила щеки Гермионы залиться румянцем.
Её руки торопливо коснулись волос, небрежно собранных в хвост на затылке. Она не заботилась о прическе с тех пор, как покинула свою комнату рано утром. С того времени она успела упасть в обморок и поспать.
Волосы в беспорядке, запротестовала она.
Я буду очень осторожен, пообещал Снейп.
Не в силах отказать ему в такой простой просьбе, Гермиона потянулась к хвосту на затылке, чтобы распустить свои спутанные колтуны, и её профессор одобрительно кивнул.
Мне нужно просто ровно сидеть? спросила она, дрожа от самой мысли о том, что он будет ухаживать за ней.
Ты не будешь против сесть на подушку у моих ног? спросил он тихо. Так было бы легче для нас обоих.
Гермиона подняла красную бархатную подушку, на которой недавно спала, и, положив её на пол, уселась между ног профессора, которые он расставил, чтобы ей было удобно. Сначала она сидела очень ровно, пытаясь не прислоняться к его ногам. Она нервно прикусила внутреннюю часть щеки, а ее руки сжались на коленях. Был ли у профессора Снейпа опыт расчесывания таких волос, как у нее? Его собственные волосы были прямыми и гладкими, совсем не похожими на ее жесткие кудри. Что, если его разозлят ее непослушные волосы? Или он пожалеет, что купил ей такой дорогой подарок? Она сжала кулаки, мучаясь от невыносимого ожидания.
Тем не менее, несмотря на все ее тревоги, профессор Снейп, казалось, знал, как ухаживать за её волосами. Он начал с самого низа и методично водил пальцами по ее волосам, разделяя их на пряди, прежде чем начинать их расчесывать. Пока он работал, он разговаривал с ней, и, сама того не замечая, Гермиона стала податливым воском в его руках: ее левая щека прижималась к его колену, пока он расчесывал волосы с другой стороны. Он мягко прижал её голову к другой стороне, пока ее правая щека не опустилась на его правое колено.
И все это время он говорил.
Сабмиссив самая ценная собственность своего Хозяина, объяснял он, терпеливо распутывая волосы. Когда он усаживает ее у своих ног, он предоставляет ей особое место. Доминант может часами находиться рядом с сабмиссив у его ног, одаривая ее своей заботой и вниманием.
Он провел рукой от корней волос до кончиков каштановых кудрей, прежде чем снова начать проводить по ним щеткой.
Для сабмиссив, продолжал он, разрешение сидеть в ногах у Хозяина это особая честь. Это значит, что Хозяин доволен ею, и это делает их обоих счастливыми. Она может ласкать и одновременно получать ласку.
Гермиона улеглась под его руками, заключенная в объятья его длинных ног, наслаждаясь его голосом, который лился, как шоколадная карамель на мороженое. Сабмиссив сидела у ног своего Доминанта, чтобы ласкать его? Он собирался разрешить ей прикоснуться к нему? Низ живота заныл, и тепло между бедер начало пульсировать.
Единственный способ для Хозяина показать свою милость это расчесать волосы своей сабмиссив, объяснил он, подбирая подходящие слова к своим действиям. Есть что-то очень интимное и в то же время очень расслабляющее в том, чтобы расчесывать волосы, с точки зрения того, кто держит щетку, и того, кого расчесывают. Ты согласна?
Она начала утвердительно кивать, но потом поняла, что может нарушить этим его ритм. А она совсем не хотела останавливать приятные движения щетки по волосам.
Да, сказала она, ее голос показался сиплым от молчания, хотя прошло меньше получаса с тех пор, как она в последний раз говорила.
Расческа также имеет альтернативное применение, продолжал он, переходя почти на шепот и тем самым все больше интригуя. Ее можно использовать для шлепанья голой попы.
Губы Гермионы издали низкий стон, прежде чем она успела его сдержать; она растеклась покорной лужицей у его ног, совершенно обезоруженная его тоном, его действиями и его словами. Ее желание к нему было всепоглощающим, оно заставляло все ее существо испытывать щемящую необходимость его ласк. Развернувшись и поднявшись на колени, она посмотрела в его загадочные черные глаза и сказала:
Пожалуйста, отшлепайте меня расческой.
Он положил расческу на диван и посмотрел в ее лицо.
Но сегодня вечером для тебя специальные правила, Гермиона. Тебе не нужно ничего делать.
Не думая, она обхватила его бедра и обняла их, ухватившись
за ноги.
Я знаю, что мне не нужно этого делать, произнесла она, но я очень хочу, чтобы вы сделали это. Гермиона на мгновение закрыла глаза, почувствовав стук своего сердца, затем открыла их и снова заговорила, ее голос стал нерешительным и умоляющим. Я не достигала кульминации с тех пор, как в последний раз была у вас, успокойте меня, накажите расческой и заставьте меня кончить.