Да вам, папенька, это на прошлой неделе ведь снилось уже!
Да вот в том-то и дело! Я чую, не зря это снится! Чую, ещё немножко, и возведут меня в третий ранг! А там уж, доченька, перед нами такие брачные перспективы откроются, что на всяких инженеров с губернаторами даже и смотреть уже не станем! Вот увидишь, Зиночка, мы тебе такого жениха найдём, что все твои подружки обзавидуются! Только подожди ещё чуток, дай подрасти...
Вы быстрей растите, папенька, а то мне больно скучно.
После этих слов Зина откушала кусочек сладкой булочки с вареньем, отпила глоточек чая и вздохнула. Николай Львович подумал, что его девочка всё-таки молодец: она уже выбросила из головы все эти глупые курсы и думает о том, о чём положено.
А ещё у Шурочки Задворской шляпка новая, тотчас же подтвердила Зина его мысли. Она знаешь, какая? Диаметром целый аршин!
Для чего же такая большая?
Так носят! ответила дочка авторитетно.
Николай Львович спорить не стал и хотел уже было спросить, сколько денег Зине надобно на эту аршинную шляпу, но в передней вдруг раздался шум, а через секунду в столовую, извиняясь, ворвался взволнованный лакей.
Ваше превосходительство! Простите ради Бога... Но сейчас пришёл посыльный... Вам там... в Зимний вызывают!
При самом упоминании Зимнего Николай Львович встал, вытянулся во фрунт, вытер лицо салфеткой и придал ему самое серьёзное из возможных
выражений.
Папенька! Вас Государь приглашает! пропищала Зиночка, объясняя происходящее скорее себе, чем отцу.
Тот не знал, что и чувствовать. Он догадывался о причине вызова и был срашно напуган и воодушевлён одновременно. Кажется, исполнялась мечта его жизни... Но как не вовремя, как же не вовремя!..
***
Престарелый министр императорского двора уже знал всё. Он попался Николаю Львовичу возле Государева кабинета и сказал:
Даже не знаю: вас поздравить или лучше посочувствовать?
«Занимайтесь своими архивами и конюшнями, а в мои дела не суйтесь», мысленно ответил ему Николай Львович. Но снаружи промолчал, только кивнул.
Всё было именно так, как он думал.
Я посчитал, что никто лучше вас сейчас с этой работой не справится, произнёс Государь Император Сергей Александрович.
Как всегда, взгляд царя был холодно-непроницаемым. Говорят, что его дед Николай Павлович смотрел примерно так же. Впрочем, старики-придворные рассказывали, что Николай всё-таки время от времени проявлял человеческие эмоции и вёл себя как подлинный отец. Сергея же Первого невозможно было представить ни идущим за гробом безымянного солдата, ни повергающим на колени беснующуюся толпу посреди Сенной. Прекрасный и холодный, устремлённый вечно внутрь себя, он словно сошёл с картины какого-то модного английского декадента. Нет, Николай Львович не роптал, конечно. Кто он был такой, чтобы царя судить? Да и понятно, что Петропавловская трагедия девятнадцатилетней давности не могла не оставить на императоре отпечатка ведь в тот день он остался один из семьи... И всё-таки эта непроницаемость Государя за все годы службы так и не перестала немного пугать Николая Львовича. И мешала ему искренне любить царя... Чуть-чуть...
Он, конечно, горячо благодарил за назначение. Шутка ли министр внутренних дел это, по сути, второй человек в государстве! Вот только в таком государстве, где этих министров поминутно убивают. Ох, стать бы министром хоть на год попозже, хоть на два!.. Ведь наверняка тогда как минимум часть этих террористов уже переловят и станет хоть немножко поспокойнее.
Вы, Николай Львович, понимаете, конечно же, что поймать убийц Синюгина, как и троих предыдущих министров, для вас теперь не только дело чести, но и дело личной безопасности... Сказал царь.
Ещё бы! Понимал, куда деваться.
Кроме того, не забудьте о Выставке. До неё остался месяц, и обеспечить готовность построек и оснащения, а также обеспечить безопасность на самом мероприятии тоже ваше дело.
Николай Львович ответил чем-то вежливо-изысканным. Оставалось лишь надеяться на то, что царь не видит, как он напуган свалившимися обязанностями.
И ещё одно дело, продолжил Сергей Александрович. Во время убийства Синюгина одна пострадавшая женщина сообщила другой некие тревожащие сведения. Сведения эти требуют проверки и, в случае подтверждения, срочных действий. Мне хотелось бы, чтобы вы всё узнали без искажений из уст жандарма, присутствовавшего на месте и слышавшего лично разговор...
Глава 4, В которой Миша ищет встречи с одним человеком, а встречается с другим.
доживёт ли до завтра и встанет ли на ноги, не говорили. И остались ли ноги при ней насчёт этого тоже молчали... Ночью Михаил почти не спал, перебирая в голове разные травмы, могущие возникнуть вследствие взрыва, их последствия и образы калечной...
В этот раз он снова попытался попасть к матери в палату и опять же безуспешно. Сестра милосердия, дежурившая около входа, сказала ему, что от визитёров заносится много заразы, больным это вредно. Впрочем, к жандармам, которых внутри и снаружи больницы кишело ещё больше, чем вчера, это почему-то не относилось. Мише стало тоскливо от мысли, что сейчас его едва живую мать грубо допрашивает какой-нибудь голубой мундир, требуя сообщить приметы бомбометальщика, какового она, вероятней всего, и не видела, а родного сына к ней не допускают.