А ты мне раньше такого не говорил. Можно я буду смотреть развалины, а ты пойдешь в средневековую церковь? Она в романском стиле, если я правильно помню. Мать о ней работу когда-то писала.
Романском? Ладно. А потом встречаемся на этой прекрасной площади, пьем кофе и взахлеб рассказываем друг другу о том, что узнали за те два часа, проведенные
порознь.
Они медленно завтракали домашними хлебцами с вареньем из ресторана, читая каждый свое. Верлак Хемингуэя, «Праздник, который всегда с тобой», улыбаясь авторским описаниям несносной Гертруды Стайн из тех дам средних лет, что он часто видел в магазинах «Монопри» или в почтовых отделениях. Они лезли без очереди или же громко высказывали свое мнение. Его бабушка Эммелин этот тип женщин называла «мисс Доггетс» по имени персонажа одной из своих любимых книг. Он всегда забывал спросить, что это за книга.
В который раз уже перечитываешь? спросила Марин.
Верлак посмотрел поверх очков для чтения.
Наверное, где-то в двенадцатый. Это новое издание я купил на прошлой неделе, когда был в Париже.
Кстати, как Париж? Ты был у своих родителей?
Нет, ответил Верлак. Марин подумала, что так он закрыл тему, но он добавил: Я видел Себастьяна.
Марин улыбнулась и кивнула, огорченная, что он навестил своего брата магната недвижимости, но не нашел времени для стариков-родителей. Она этого не понимала, но по опыту знала, что спрашивать не стоит. Себе она мысленно завязала узелок навестить сегодня родителей, когда они вернутся из двухнедельного путешествия по Сардинии. Единственная роскошь, которую они себе позволили ночевать в сельских гостиницах, а не в палатке, как обычно.
Она окинула взглядом столовую отеля глаженые полотняные скатерти и букеты живых цветов, зная, что ее родители никогда в такой отель даже не заглядывали.
Я дочитал главу, а кофе больше пить не в состоянии, сказал Верлак. А ты?
Марин сложила «Монд» и убрала в сумку. Верлак наклонился, взял у нее газету, увидев, что она что-то там подчеркнула. Рассмеялся:
Ты всегда так делаешь?
Всегда. Это для студентов. Люблю им приносить на занятия какие-нибудь актуальные новости, пусть и не по теме. Считаю, что это входит в обязанности преподавателей университета. Жаль только, что я не умею курить и отпускать на занятиях шуточки, как Ж-П.
Верлак засмеялся, вспомнив, как Марин восхищается Жан-Полем Сартром, но как при этом ненавидит сигареты.
Таких один на миллион, сказал Верлак, наклоняясь, чтобы взять ее за руку.
Так, держась за руки, они вышли из ресторана, разминулись на входе в гостиницу с богатым американцем, поздоровались с горничной, которая в ответ застенчиво улыбнулась. Входя в номер, Верлак вдруг почувствовал, что ему хочется сейчас оказаться подальше от отеля и одному.
Марин тоже вдруг захотела того же. Она испытывала чувство вины, зная, что цена номера здесь равна арендной плате в деревне за месяц. И она чувствовала, что Верлак мысленно тоже не здесь, и несколько на него обиделась. Когда он сказал, что таких, как Сартр, один на миллион, у него была чудесная возможность добавить: «А таких, как ты еще меньше».
Глава 6. Нелюбящий и нелюбимый
Куря сигару и слушая баритон-саксофон Джерри Миллигана, он думал о Хемингуэе, о его идеальных фразах и скорби в старости за год до смерти о том, что когда-то обманул и бросил свою первую жену. Книга эта была, в сущности, адресованным ей любовным письмом.
Хедли, сказал Верлак, притормаживая и перестраиваясь на полосу автоматической оплаты. Зазвонил сотовый, и Верлак включил громкую связь.
Да, Полик. Сейчас въехал на платную дорогу возле Ласона, так что мне до Экса еще полчаса.
Отлично. Давайте я введу вас в курс дела. Бруно Полик глотнул теплый кофе, купленный в университетском автомате. Доктор Буве говорит, что Мута ударили по голове сегодня ночью, между часом и тремя. Уборщица обнаружила тело около восьми, когда пришла на работу. Дверь кабинета оказалась открыта, замок не взломан значит, у убийцы был ключ или его впустил сам профессор Мут, а может, дверь вообще не была заперта. В кабинете обнаружены свежие отпечатки. Одни принадлежат Муту, два других в картотеке не числятся, а четвертые мы идентифицировали как принадлежащий аспиранту Янну Фалькерьо.
Быстрая
работа. За Фалькерьо что-то числится?
Привод в семнадцать лет, по малолетке. Взломал дверь и проник в мужской клуб своего отца, проказы ради, видимо. Делу хода не дали, но парижские полицейские нагнали на него страху, бросив на сутки в камеру и сняв отпечатки пальцев.
Понимаю. А то, что отпечатки этого парня оказались в кабинете, это не в порядке вещей? Он же был аспирантом факультета, который возглавлял Мут?
И да, и нет. Жорж Мут был дуайеном, со студентами и аспирантами общался мало. Но пальчики Фалькерьо найдены на ручке двери, на папках на столе Мута, на стальных подлокотниках его кресла оно опрокинулось, когда профессор упал. Мы с Русселем уже допросили Фалькерьо у него на квартире. С ним был еще один студент Тьери Маршив, и они тут же сознались, что ночью проникли в кабинет дуайена.
Что? Они понимают, к чему это может привести? И как они вообще попали в здание?