Потерявший военную силу Лициний заперся в Никомедии. Константин пообещал сохранить ему жизнь при условии, что он отречется от власти. Лициний был вынужден принять условия победителя, и 18 сентября 324 г. в торжественной обстановке он снял с себя пурпурную мантию и пал к ногам Константина. Как и обещалось, император милостиво обошелся с побежденным, и Лициния просто выслали в Фессалоники (совр. Салоники), а сын Лициния Лициниан даже получил
от Константина титул цезаря.
Но смирение Лициния оказалось обманчивым, он вновь начал интриги против Константина, и император, чтобы предотвратить возможность новых заговоров и смут, повелел казнить Лициния. Это было вынужденное политическое решение во имя мира в империи.
Итак, в 324 г. Константин остался единственным августом и государем, пред которым склонилась вся империя.
IV. (324337 гг.)
Константин торжествовал свою полную победу над всеми врагами и соперниками. Казалось, уже ничто не могло помешать исполнению его желания создать единую и сплоченную мировую империю на новых началах, духовно объединенную христианской Церковью. В честь его победы над воротами императорской резиденции была установлена символическая картина, написанная восковыми красками. На ней, под небесным знаком креста, был изображен Константин с сыновьями, а у их ног поверженный дракон, пронзенный стрелами, падающий в бездну. Свое тогдашнее умонастроение он выразил в письме к Александру, архиепископу Александрийскому: «Ставлю в свидетели Самого Бога, Помощника в моих предприятиях и Спасителя всех, что во всех своих действиях я руководствовался двумя побуждениями. Во-первых, я предположил представления всех людей о Божестве соединить как бы в один общий строй; во-вторых, возвратить прежнее здоровье целому организму империи, пораженному как бы некоей тяжкой болезнью. Поставив это задачей для себя, одно я решил, взвешивая все тайным взором мысли; другого я пытался достигнуть силой оружия. Я понимал, что если бы, согласно моим задушевным желаниям, я установил общее согласие в мыслях между всеми почитателями Бога, то это принесет пользу и управлению государственному, дав ему изменение, соответствующее благочестивым расположениям всех».
Итак, отложив меч, Константин приступил к устроению жизни в Римской империи. После бурных политических событий и войн, потребовавших огромных расходов и вызвавших ужесточение налоговых поборов, империя скатилась в финансовый кризис. Денарий сильно упал в цене, что также вызвало сильное недовольство граждан. Для исправления положения Константин ввел в качестве единой денежной единицы золотой солид (номисму), который придал стабильность торговле и вскоре распространился по всей Европе, вплоть до Швеции.
Последствиями гражданских войн и грабительских набегов готов, франков и аламаннов стал упадок сельскохозяйственного производства в целом ряде провинций, массовые переселения оттуда свободных земледельцев, падение там цен на землю и разорение землевладельцев. Для социальной и экономической стабилизации в империи Константин своими эдиктами закрепил сельских арендаторов на их земельных участках. Благодаря этому, поскольку закрепление было наследственным, с течением времени нехватка рабочей силы в некоторых провинциях была ликвидирована, без ущерба для благополучных территорий.
Схожим образом поступил Константин с ремесленниками и торговцами. Они были объединены в профессиональные коллегии, и в их рамках получили наследственную собственность. Отныне сын земледельца должен был становиться земледельцем, сын ремесленника ремесленником, а сын императора императором. Так были заложены основы возникновения сословного общества, полный расцвет которого произошел в средние века.
Однако в делах духовных на Востоке в то время не было согласия среди христиан, и Константин воспринимал это с болью в сердце. На Востоке империи начинала разгораться арианская смута. Раздоры царили не только между предстоятелями Церквей, но и весь народ разделился. Ход событий дошел до такого неприличия, что христианское учение стало подвергаться оскорбительным насмешкам даже в языческих театрах.
Спор тот начался в Александрии, столице христианской мысли. Арий, ученый, пресвитер и проповедник, стал учить, что Христос, будучи Сыном Божиим по необходимости должен быть признан сотворенным во времени, одним из творений Божиих, так как рождение не может не быть возникновением во времени, а потому «было время, когда его не было». Арий утверждал, что Сын Божий всецело отличен от Отца и неподобен Ему. Философские умствования Ария отрицали все «непонятное», отсекали живой религиозный опыт и низводили веру, по сути, до логических построений, доступных средним умам.
За извращение самой святыни Церкви Ария осудил его собственный епископ Александр Александрийский. Но Арий обратился за поддержкой к своим друзьям из среды народившейся «церковной интеллигенции». Многим из этих богословов ересь Ария показалась вполне подходящим современным научным истолкованием учения Церкви. Ересь не стихала,
и поэтому в 318 г. Александрийский собор епископов отлучил Ария и его приверженцев от Церкви и изгнал богохульника из Александрии, но пламя арианских споров разнеслось уже по всему Востоку.