проявляет интерес к подлинным фактам и сведениям, относящимся к предмету его исследования. Это в свою очередь расширяет рамки его любознательности и усиливает стремление узнать правду о советской действительности, ознакомиться с первоисточниками по теории коммунизма. Рядовой американец, поставленный в тупик противоречивостью домыслов буржуазной пропаганды о Советском Союзе и их несоответствием с неоспоримыми успехами в деле коммунистического строительства в СССР, о которых он узнает из прогрессивной печати, проникается стремлением к объективной информации о Советском Союзе.
Литература о коммунизме пробивает себе путь к массовому читателю сквозь «железный занавес», возведенный «большой прессой» США. Крупнейшие газеты США ведут кампанию клеветы или замалчивания тех книг, которые объективно трактуют проблемы коммунизма. Однако этот бойкот «большой прессы» не может препятствовать стремлению самых различных слоев общества узнать правду о коммунизме.
Еженедельная прогрессивная газета США «Уоркер» писала в сентябре 1964 года о значительном росте интереса к коммунистической теории у американской общественности, особенно молодежи. Заказы университетов и колледжей на марксистскую литературу «без антикоммунистических предисловий и послесловий» увеличились в 1963 году по сравнению с предыдущим годом на 59 процентов. По сведениям издательства «Интернейшнл паблишере», увеличивается число заявок на работы Маркса, Энгельса, Ленина от студенческих и негритянских организаций, от университетов и экономических курсов.
Нередко в зарубежные дипломатические учреждения Советского Союза поступают просьбы от университетов и колледжей, а также от научных обществ и т. д. об организации лекций советских представителей, приезжающих в США в составе различных делегаций. Учащиеся ряда учебных заведений США требуют от администрации приглашения коммунистических деятелей для чтения лекций о коммунизме. Видный американский коммунист Гэс Холл заявил в ноябре 1965 года, что среди американцев растет интерес к идеям и деятельности коммунистов. «За последние годы, говорил он, я примерно 50 раз выступал перед многочисленными аудиториями, чаще всего перед молодежью. Вылазки провокаторов во время этих выступлений случаются все реже. Слушатели задают интересные, глубокие вопросы, в которых чувствуется желание знать и понять».
Зашедший в тупик буржуазный мир переживает глубокий идеологический кризис. Буржуазия уже не в состоянии выдвинуть идеи, которые могли бы увлечь за собою народные массы. Идейная импотенция буржуазной науки вытекает из самого существа той цели, которую буржуазная наука преследует: защита эксплуататорского строя, защита монополий, оправдание колониализма, прославление милитаризма. Тем не менее защитники буржуазного строя изобретают все новые «теории», маскирующие эксплуататорскую природу буржуазного строя, сеют иллюзии, будто капиталистическое государство может добиться социальной гармонии и всеобщего благоденствия. Машина по выработке «идей» подобного рода работает с полной нагрузкой.
Свою пропаганду в защиту обреченного строя агентура империалистической буржуазии строит на попытках опровергнуть марксистские положения об эксплуататорской сущности капитализма и о том, что капитализм, как отживающая свой век общественная формация, неспособен уже к осуществлению конструктивных решений. Стараниями социологов и политических лидеров капитализм маскируется под «прогрессивную» общественную формацию, способную осуществить «идеалы» человеческого благоденствия без революционного преобразования общества.
В поисках решения своей пропагандистской «сверхзадачи» американские деятели широко эксплуатируют метод, определяемый русской поговоркой: «Окрестили порося в карася». Другими словами, они прибегают к словесным упражнениям, при помощи которых стараются изобразить капитализм в возможно более привлекательном свете. Изменение словесной оболочки выдается за изменение сущности явлений. Придумывание новых привлекательных
терминов и наименований, новых «вывесок» для старой, капиталистической действительности говорит о том, как велика вера апологетов капитализма в магическую силу «термина» и в его способность противостоять фактам действительности.
Защитники буржуазного строя уверяют, будто современный капитализм изменил свою сущность, стал «народным капитализмом», в котором-де происходит «рассеивание» собственности и «демократизация» капитала, «исчезают» классы и классовые противоречия, «уравниваются» доходы и «устраняются» экономические кризисы.
Конечно, все признаки, которыми буржуазные социологи наделяют капитализм, стараясь изобразить его как строй «всеобщего благоденствия», обусловлены позицией защиты частной собственности, как незыблемой основы, сохраняющейся при любых изменениях, происходящих в капиталистическом обществе. Ибо чувство собственности, как об этом красочно и любовно выразился сенатор-реакционер М. Истмен, это «могучий инстинкт человека, для которого не может быть рая или даже здорового и мирного жилища там, где это глубокое чувство остается без удовлетворения». Что же касается определений, «облагораживающих» строй частной собственности с его эксплуататорской природой, бесправием, попранием человеческого достоинства, политической реакцией, то в таких определениях недостатка нет. Капиталистическое государство выступает в трудах ученых социологов и в политических документах США в обличье «народного капитализма», государства «всеобщего благоденствия», «общества без эксплуатации», «коллективного капитализма», «управленческого капитализма», «индустриального общества», «государственного социализма», «экономического гуманизма», «экономической демократии» и даже «трудового капитализма» перечень легко можно было бы продолжить.