Я сажусь в такси, закрываю дверцу и чувствую как меня скручивает всю. Рыдания вырываются наружу, резкая боль разрезает грудную клетку. В кабинете Яна я еще держалась. Но как только в глове все сложилось я молча встала и практически вылетела наружу.
Потерю матери я перенесла очень сложно, мы были с ней безумно близки. Я тогда как раз родила, мама не успела даже как следует с внучкой время провести. А она... она даже в такой момент заботилась обо мне. Ведь знала, что пройдет время и я буду корить себя за этот поступок. Потому что ее материнское сердце уже прекрасно знало, что такое собственный ребенок...
Водитель молчит, но я замечаю, как он бросает на меня взгляд в зеркало заднего вида. Он притормаживает у светофора, машинально поправляет кепку на голове, а потом тихо, будто боясь нарушить мое горе, спрашивает:
Всё в порядке, девушка?
Я резко вытираю слёзы ладонью, пытаясь взять себя в руки. Бесполезно. Ничего не выходит. Но я всё равно стараюсь выдавить из себя что-то хоть немного внятное.
Простите, голос дрожит, но я справляюсь. Просто муж изменил. Я не могу себя сдержать.
Соврать легко. Он незнакомый человек, но не хочу чтобы он думал будто я какая-то истеричка. Хотя это даже не ложь. Муж изменил, да, просто слезы я лью по другому поводу. Водитель откидывается на спинку сиденья и кивает, как человек, который, кажется, видел подобное не раз.
Не стоит так убиваться, наконец говорит он, его голос наполнен каким-то простым человеческим теплом. Раз изменил, значит, недостоин вас.
Я пытаюсь усмехнуться, но выходит что-то больше похожее на судорожный вздох. Он продолжает:
А вы девушка красивая, видная. Встретите ещё своё счастье. Поверьте. Такие, как вы, не остаются одни.
Я закрываю глаза. Его слова, пусть и банальные, пусть и не касающиеся всей глубины моего ада, сейчас звучат как спасение. Как попытка вернуть мне реальность, уцепиться хоть за что-то.
Спасибо, тихо говорю я.
Может, он и прав. Может, впереди ещё есть счастье. Но сейчас оно кажется таким далеким. Словно я стою на обрыве, а оно где-то там, внизу, под толщей воды.
Я вхожу в дом, усталая, опустошённая. По дороге домой я успела выплакать всё, что было. Теперь только пустота и глухая боль. Закрываю за собой дверь и, не раздеваясь, подхожу к зеркалу в прихожей.
Отражение пугает. Лицо усталое, опухшее. Глаза покраснели от слёз. Я провожу ладонью по щеке, будто пытаясь стереть следы боли, но бесполезно. Всё это не сотрёшь.
Я вздыхаю, медленно направляюсь
в гостиную. И тут замираю.
Василиса.
Она сидит на диване, свернувшись клубком. Вся в слезах. Глаза покраснели, нос тоже. Волосы растрёпаны, лицо бледное.
А это ещё что такое? спрашиваю я, и голос мой звучит слишком резко. Просто от неожиданности. Разве не должна она быть в университете? Когда вообще в город приехала?
Почему меня не предупредила?
Василиса вскидывает голову, её взгляд цепляется за меня. И в следующий момент она вскакивает, бросается ко мне.
Мама! её голос дрожит, захлёбывается. Мама, я в таком шоке!
Мгновенно вся тревога, боль, усталость исчезают. Сердце замирает. Что могло произойти у моего солнышка?
Василиса Что случилось? Я обнимаю её, руками провожу по спине, пытаясь успокоить. Ты в порядке? Что-то произошло?
Она всхлипывает, утыкается лицом в моё плечо, потом медленно отстраняется, смотрит в глаза.
Ты была права, мама! Прости!
Я напрягаюсь. Всё внутри сжимается.
О чём ты?
Василиса тяжело вздыхает, руки её дрожат.
Папа выдыхает она. Он сказал мне приехать на каникулы. Я думала, он просто хочет провести время со мной. Но потом он сказал, что хочет меня познакомить с кое-кем Я подумала, с сыном Северного. Ты ведь помнишь, я рассказывала тебе, что он мне понравился! Я сама просила папу чтобы как-то пригласил его голос обрывается, она всхлипывает, дрожащей рукой вытирает слёзы. А он
Моя грудь сдавливает тревога. Я чувствую, как дыхание сбивается.
Что? Что он сделал?
От Кирилла можно ожидать всего чего угодно. Неужели и собственную дочь не пощадит? Ну, ладно я, но она же его кровь и плоть!
Василиса смотрит на меня с такой болью, что мне хочется закричать.
Он познакомил меня со своим сыном, произносит она еле слышно. Мама, ему пять лет. Пять лет!
Я замираю. Словно ледяной шквал обрушивается на меня. Я знаю о существовании этого мальчика, поэтому меня эта новость не шокирует, но вот то, что он решил познакомить их с дочкой. Это уже слишком!
Он сказал, что хочет, чтобы мы подружились, дрожит голос Василисы. Сказал, что теперь этот мальчик часть нашей семьи. Что я должна принять это.
Я вздыхаю. Понимаю как ей трудно. А еще она у нас избалованный ребенок. Единственный в семья и не привыкла делить с кем-то еще внимание и любовь. Я прекрасно все понимаю. Ее возмутило не наличие любовницы, не то, что ее отец мне лгал и изменял, а то, что у него есть еще один ребенок. И она ревнует. Это немного огорчает меня, неужели я неправильно воспитала дочь? Я так старалась дать ей самое лучшее
Нет, милая. Ты не обязана никого принимать, слышишь? Я смотрю ей прямо в глаза. Василиса сдавленно всхлипывает, но всё ещё сжимает в кулаки подол своей кофты.