За это время ничего грандиозного в моей жизни не произошло. Всё та же квартира, всё те же попытки найти себя, всё то же вязкое состояние неопределенности. Но теперь к нему примешивалось другое чувство ожидание. Не просто ожидание перемен, а ожидание конкретных перемен. Надежда стала более осязаемой. Это было похоже на то, как сидишь у окна в дождливый день и ждешь, когда же наконец выглянет солнце.
Оля, конечно, была рядом. Она помогала мне во всём, что могла: разбираться в бумагах (насколько это возможно без юридического образования), возить меня по всяким инстанциям, и просто отвлекать меня от тревожных мыслей.
Ну что там? Есть новости по визе? спрашивала она каждый раз, когда мы виделись или созванивались. И когда я отвечала, что пока нет, она не давала мне унывать.
Значит, так нужно! заявляла она. Всему свое время. Главное, процесс идет. А пока у нас есть время, чтобы подготовиться! Ты подумала, что первое сделаешь, когда приедешь туда? Зайдешь в тот самый дом? А вдруг он правда весь в лаванде? Было бы символично!
Ее фантазии заставляли меня улыбаться. Она представляла этот дом как нечто волшебное, и я невольно подхватывала это настроение. Мы вместе листали картинки Нью-Йорка в интернете, читали о жизни в пригороде, мечтали о том, как я там обустроюсь. Это было как игра, но она помогала мне почувствовать, что будущее не такое уж безрадостное, как казалось раньше.
Иногда накатывали сомнения. А что, если это какая-то ошибка? А что, если дом окажется развалиной? А что, если я просто не справлюсь с новой жизнью в чужой стране, одна?
Возвращение из Австралии было болезненным уроком, и страх повторения неудачи сидел где-то глубоко внутри. Но потом я вспоминала письмо, вспоминала «Лавандовый роман» тети Софии и думала: а вдруг это и есть тот самый второй шанс? Шанс написать свою собственную новую главу, свой новый роман.
Прошло больше месяца, прежде чем мне наконец позвонили и сказали, что виза готова. В этот момент я почувствовала, как что-то внутри меня щелкнуло. Дверь открылась. Путь в Нью-Йорк, к дому тети Софии, к моему «Лавандовому роману», стал реальным.
Я сидела на диване, сжимая в руке телефон, и смотрела в окно, где по небу плыли облака. Сердце громко стучало одновременно от страха и от предвкушения. Все, что не делается, всё к лучшему? Сейчас мне хотелось верить в это изо всех сил. Тем более, что рядом, как верное плечо, была Оля, готовая отправиться со мной хоть на край света. Или, по крайней мере, поддержать меня на этом пути.
Глава 2
себя совсем уж погасшей. Волосы, густые и непослушные, вечно стремились жить своей жизнью. Ключицы выступали резко. Бедра, признаюсь, были немного полноваты, хотя талия оставалась тонкой. В общем, не модель с обложки, но и не совсем уж серая мышь. Обычная девушка, которая в хорошем настроении могла показаться очень даже милой. Главное, чтобы это настроение вернулось.
Перелет занял по ощущению бесконечное количество часов. Маша сидела у иллюминатора, смотрела на проплывающие внизу облака, на синеву, переходящую в чернильную темноту. Оля спала рядом, уткнувшись в Машино плечо, ее рыжие кудряшки разметались по подушке. В какой-то момент, когда солнце уже клонилось к горизонту, а самолёт приближался к американскому побережью, Маша заметила что-то удивительное. Небо не было привычно розовым или оранжевым на закате. Оно приобрело нежный, призрачный сиреневый оттенок. Словно кто-то пролил фиолетовую краску по горизонту. Это было так красиво и необычно, что девушка замерла, вглядываясь в эту магию. В голове мелькнула мысль лавандовый. Тетя София, её «Лавандовый роман», и теперь такое же небо. Показалось, что это хороший знак. Что-то внутри тихонько шепнуло: «Всё будет хорошо».
Наконец, приземлились. Аэропорт Нью-Йорка встретил нас гулом, суетой и запахом чужой земли. Девушки прошли таможенный и паспортный контроль, забрали багаж и выбрались наружу. Сердце колотилось от нервозности и ожидания. Как это приехать в чужую страну, где у тебя только дом, который ты никогда не видела, оставленный почти незнакомой тетей?
В аэропорту их ждал человек в строгом костюме с табличкой «Мария Петрова». Поверенный. Он оказался невысоким, пожилым мужчиной с добрыми глазами по имени мистер Дэвис. Он говорил спокойно, размеренно, объяснил, что все документы уже готовы, и он отвезет их прямо к дому.
По дороге мистер Дэвис немного рассказал о тете Софии. Оказалось, она была удивительной женщиной яркой, независимой, много путешествовала. Писательство было ее страстью, но и жизнь вне страниц была насыщенной. Он упомянул, что у нее была страсть к лаванде. Она привозила ее саженцы из разных уголков мира.
Она была немного эксцентричной, мисс Петрова, улыбнулся мистер Дэвис. Но очень доброй. И очень любила этот дом. Думаю, ей бы понравилось, что он переходит к вам. Других наследников мы не нашли.
Они ехали довольно долго, в окне машины мелькали незнакомые пейзажи, менялся свет, менялось все. Чем ближе мы подъезжали к пригороду, тем тише становилось на дорогах, больше появлялось зелени и уютных домиков. Наконец, машина свернула на тихую улочку, обсаженную деревьями, и остановилась перед небольшим, но очень милым двухэтажным домом с покатой крышей и верандой.