Первое, что бросилось в глаза это цвет. Невероятное количество лаванды! Она росла повсюду: вдоль дорожки, под окнами, пышными кустами у крыльца. В воздухе стоял густой, сладковатый аромат, который словно обволакивал. Цветы были всех оттенков сиреневого и фиолетового, некоторые уже отцветали, другие только набирали цвет. Весь двор был настоящим лавандовым морем.
Оля ахнула и бросилась вперед.
Маша! Ты видишь Это просто невероятно! Сказка! Сколько ее! Это так так волшебно!
Она бегала по дорожке, восторженно размахивая руками, словно маленький ребенок, попавший в сказку. Ее рыжие кудри прыгали, а веснушки, казалось, стали еще ярче от радости. Ее восторг был искренним и таким заразительным. Глядя на нее, Маша не могла не улыбнуться.
Она стояла рядом с мистером Дэвисом, держа в руках тяжелый пакет с документами и ключами, и просто смотрела на этот лавандовый рай. Это было больше, чем просто дом. Это было послание. Название романа, цвет неба, и теперь этот двор Словно тетя София оставляла Маше не просто недвижимость, а какой-то символ, знак. Все это не могло быть просто так. Чувство надежды, то самое, что мелькнуло в самолете, стало сильнее. Возможно, это действительно был шанс начать все сначала. Шанс найти себя, найти свое место. Шанс на свой собственный «лавандовый роман».
Мистер Дэвис улыбнулся.
Вот, мисс Петрова, сказал он. Теперь это ваш дом. Если возникнут любые вопросы, вот моя визитка. Не стесняйтесь обращаться.
Маша поблагодарила его. Он еще раз сжал её руку, сел в машину и уехал. Подруги остались вдвоем. Перед нами был дом, окруженный ароматным сиреневым морем цветов, и совершенно новое, неизведанное будущее.
Оля подбежала к Маше, сияя.
Ну что? Идем смотреть твоё королевство?
Маша кивнула, все еще чувствуя легкое оцепенение от масштаба происходящего. Девушки сделали шаг к двери. И этот момент услышали мужской голос.
Сорри, раздалось откуда-то сбоку.
Через невысокий деревянный забор, отделяющий двор тети Софии от соседского, перевешивался мужчина.
Он был светловолосый, с приятным открытым лицом и, кажется, очень добрыми глазами. Ему было на вид лет тридцать пять. Он смотрел на девушке с любопытством.
Вы новые хозяйки дома Софии? спросил он, легко улыбаясь.
Маша пожала плечами.
Да. Так получилось.
Давайте я покажу вам всё здесь, сосед легко перепрыгнул через белый заборчик.
Маше показалось это странным: вроде бы его не приглашали. Она глубоко вздохнула. Хоть какая-то маленькая радость во всей этой неопределенности она знала английский. Вместе с Олей учились в специализированной школе с углубленным изучением языка, и даже сейчас, когда она чувствовала себя такой потерянной, мысль о том, что хотя бы языковой барьер не будет добавлять проблем, принесла хоть какое-то облегчение.
Их английский был настолько свободным, что этот потенциальный барьер казался таким же незначительным, как невысокий белый деревянный заборчик, который легко перешагнуть, по сравнению с теми огромными, непонятными преградами, что ждали впереди новая жизнь, поиск работы, обустройство быта в чужой стране, да и просто нужно было разобраться с собой, собрать по крупицам ту прежнюю Машу, которая когда-то умела радоваться каждому дню.
Сосед, представившийся Алексом, водил девушек по двору свободно, как будто по своему.
Потом он присел на скамейку и стал оценивающе смотреть на Машу в упор. Она отвернулась.
Наступила какая-то удивительная тишина, нарушаемая только стрекотом вечерних насекомых где-то в траве и мягким шелестом листьев, которых касался еле слышный ветерок. Воздух был невероятно свежим после городской пыли и шума, насыщенным запахом мокрой земли после недавнего дождя и какими-то невероятно сладкими цветочными ароматами, которые разливались вокруг, заставляя непроизвольно вдыхать их полной грудью.
Девушки растерянно оглядывались, крутились и вертелись, пытаясь понять, куда идти и с чего начать, ощущая себя двумя букашками, выброшенными посреди огромного, незнакомого мира.
Дом он был не такой, как Маша представляла, пролистывая фотографии, которые удалось нагуглить. Не огромный вычурный особняк, а скорее очень добротный, уютный старинный двухэтажный дом, построенный из светлого камня, с двускатной темно-зеленой крышей.
В нем было множество окон, некоторые из которых напоминали глаза, выглядывающие из-под густых бровей плюща, который местами сильно разросся по стенам, создавая ощущение живого, дышащего существа. Дом выглядел очаровательно, почти сказочно, но в то же время было видно, что за ним давно никто не ухаживал. Краска на оконных рамах местами сильно облупилась и потрескалась, широкие ступени крыльца поросли плотным зеленым мхом, а сад вокруг был явно предоставлен самому себе, одичавший, но полный какой-то своей, необузданной красоты.
Высокие, поросшие лишайником яблони, казалось, были здесь целую вечность, склоняя свои узловатые ветви почти до земли, словно кланяясь путникам или устало отдыхая. Клумбы заросли, но сквозь траву пробивались какие-то невероятно яркие, незнакомые мне цветы насыщенно-пурпурные, ярко-оранжевые, лимонно-желтые, добавляя неожиданные, жизнерадостные всплески цвета в зеленую монотонность.