Шрифт
Фон
Иначе она испортилась бы. Мы разделили
работу. Я мыл и чистил рыбу, Султан распарывал рыбешкам брюхо. Самое интересное в этом деле вытащить
плавательный пузырь. Султан смаху бил себя этим пузырем по лбу, и он с громким треском лопался. Вскоре кожа
на его лбу стала оранжево-красной.
Впрочем, мне некогда было заниматься такими мелочами, ибо Султан спросил вдруг, снизив голос до таинственного шепота:
Слушай, Кара Кожа, хочешь стать разбойником?
Как это разбойником?
Очень просто. Г де-нибудь в глухом углу леса мы соорудим шалаш, чтобы нас никто не мог обнаружить.
Насушим рыбы и завалим ею все дороги к нашему шалашу. Если удастся, будем грабить людей. Раньше
разбойники так и жили. Они ничего и никого не боялись.
Ничего и никого не бояться это по мне. Но я все же поинтересовался: А как же зимой?
А разбойникам все равно, что лето, что зима. Снег для них постель, а лед подушка. Но сначала нам нужно будет достать ружья, порох и дробь.
Откуда?
Найдем где-нибудь.
Вообще говоря, выдумка Султана была замечательна. Я и сам понимал, что одежду, посуду и прочие нужные нам
вещи мы всегда сумеем достать и незаметно унести в разбойничью пещеру или шалаш. В одну прекрасную ночь мы украли бы даже Жанар. Она готовила бы нам пищу и стирала.
и умных мыслей. Я треснул Жантаса по шее с такой силой, что он клюнул носом в чернильницу и стал размазывать
по лицу фиолетовые подтеки вместе с бесцветными слезами...
Кадыров! крикнула Майканова. Опять принимаешься за старое! Боюсь, что и в этом году между нами не
будет дружбы!
Он все врет! голосил Жантас. Он прогульщик! Он вчера целый день рыбу ловил!
После уроков я с тобой побеседую, пообещала Майканова.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Математик Оспанов заболел. Пришлось нам играть в волейбол вместо того, чтобы заниматься решением задач. Я ловко отбил мяч, упав на землю, встал, отряхнулся и поискал глазами среди зрителей Жанар. Но ее не было.
Наверно, она сидела в классе и читала книжку.
Я поцарапал руку, пойду помою, крикнул я ребятам и направился в школу.
Открыв дверь класса, я увидел Жанар... О, лучше бы я никогда ее не видел!
Рядом с девочкой сидел Жантас, и
они вместе рассматривали какой-то журнал с картинками. Жанар, услышав скрип двери, подняла голову, но
сейчас же снова принялась рассматривать журнал, как будто мое появление вовсе ее не касалось.
Жантас читал вслух. Это была какая-то статья о путешествии по Африке. Я был возмущен вдвойне. Во-первых,
как это случилось, что я сам не догадался принести в класс журнал и привлечь внимание Жанар интересной
статьей. Во-вторых, этот хитрец Жантас ничего не смыслил в географии.
Когда Рахманов ставил ему тройку, то
Жантас и этому был рад. Жантас, вероятно, даже и не знал, где находится
Африка, мысленно помещая ее где-то
между Северной и Южной Америкой, а сейчас он читал журнал с таким видом, как будто сам поехал с чешскими
путешественниками Зигмундом и Ганзелкой от Каира до Капштадта...
Что это вы читаете? спросил я. Мне не ответили.
Что это за журнал? повторил я, притягивая к себе обложку.
Жанар подняла на меня гневные глаза.
Уходи. Не мешай. Она сказала это очень спокойно.
Но, честное слово, лучше бы она ругалась и кричала. Меня словно ударили в лицо.
А Жантас продолжал читать, не обращая на меня никакого внимания.
Я прошел к своей парте. Самое глупое было то, что я не знал, что нужно мне делать, что предпринять. Чтобы
выиграть время, я принялся шарить в портфеле... Конечно, я ничего не нашел и, положил портфельна место.
Идем играть в волейбол! предложил я.
Жантас отрицательно покачал головой.
Я ругал себя последними словами. Почему же мне раньше не приходило в голову принести журнал и читать его вместе с Жанар! Ну и безмозглое же я существо!
мамы. Она прилегла прямо в той же одежде, в которой приехала с джайляу.
Я подошел поближе:
Здравствуйте, мама!
Она не ответила. Было тихо-тихо. Потом снова послышался вздох и всхлипывания.
Я осторожно дотронулся до маминой руки:
Мама, не нужно плакать.
Мама медленно приподняла голову, достала платок и вытерла слезы.
А что же мне еще делать?спросила она. Никогда не думала, что ты
вырастешь таким безобразником. И
каждый день ты становишься все хуже и хуже.. , Где пройдешь, там трава перестает расти... Никакого стыда.
Мама еще очень долго говорила. Признаюсь, я не очень вслушивался в ее
слова. Все, что говорила она, мне было
давным-давно известно. Это же самое говорили и учителя, и соседи, и
бабушка, и сама же мама. Удивило и
испугало меня другое мамин тон.
Обычно все кричали и ругались. Мама тоже покрикивала и поругивалась. А сейчас она словно печально
рассуждала о ком-то, кого вовсе и не было в этой комнате.
Не знаю, дорогие читатели, бывало ли у вас когда-нибудь такое странное состояние, как у меня тогда. Его очень
трудно опирать. Но я всё-таки попробую сделать это.
Руки и ноги у меня словно сделались какими-то очень большими и перестали
слушаться. И я не знал, куда их
деть. Всюду они были лишними. Я начал переминаться с ноги на ногу, вздыхал, сердился и фыркал. И ничего не
мог сказать. Я не слышал слов, но мне было так больно, так тяжело от
маминого тона... Каждый звук ее голоса
Шрифт
Фон