Женщина начала была качать головой, но, взглянув на монету, вздрогнула и наклонилась, чтобы получше рассмотреть. В следующую секунду она резко выпрямилась и гневно воскликнула:
Это золото! Десять долларов золотом! Так ты еще и вор, а не только бродяга? Хм! Тогда, думаю, это тебе не нужно, резко закончила она и выхватила у мальчика хлеб и ведерко.
Давид остался на пороге один, и звук быстро запертого засова звучал у него в ушах.
Вор! Давид мало что знал о ворах, но представлял, кто они такие. Всего месяц назад один человек пытался украсть скрипки из хижины, и мальчик-молочник сказал, что это вор. Давид снова ощутил гнев и покраснел, но не стал мешкать. Он повернулся и побежал к отцу.
Папа, уходи скорее! Ты должен уйти, задыхаясь, сказал он.
Голос мальчика был таким настойчивым, что мужчина почти бессознательно поднялся. Дрожащими руками он сунул свои записи в карман. Записная книжка, из которой он выдирал листы, упала в траву.
Да, сын, мы пойдем, пробормотал мужчина. Я чувствую себя лучше. Я могу идти.
И он действительно пошел, хотя и очень медленно, десять, двенадцать, двадцать шагов. Сзади послышался скрип колес и тут же затих, когда повозка остановилась прямо за спинами путников.
Приветствую! В город идете? раздался голос из повозки.
Да, сэр, ответил Давид, не мешкая ни секунды. Он не знал, где находился «город» только думал, что он, должно быть, далеко от женщины, назвавшей его вором. И этого было достаточно.
Я сам почти дотуда еду. Хотите, подвезу? спросил мужчина добрым голосом.
Да, сэр! радостно закричал мальчик. Спасибо! Вместе они помогли отцу взобраться в просторную телегу.
Путники говорили мало. Мужчина на козлах гнал и обращал внимание только на лошадей. Больной задремал. Мальчик сидел тихо и задумчиво смотрел, как мимо неслись дома и деревья. Солнце давно зашло, но темно не было, потому что полная луна ярко светила на безоблачном небе. Достигнув крутой развилки, возница остановил лошадей.
Уж простите, любезные, но я гляжу, что вам тут слезать. Мне направо надо, но до города вам четверть мили осталось, не больше, закончил он весело, указывая концом кнута на горстку мигающих огней.
Спасибо, сэр, спасибо! благодарно выдохнул Дэвид, помогая отцу идти. Вы очень нам помогли. Спасибо!
В глубине души Давид страстно желал бросить к ногам этого человека все свои золотые монеты, чтобы заплатить за своевременную помощь. Но осторожность удержала его: оказалось, деньгами можно было платить только в лавках, а в других местах за них тебя клеймили вором!
Оставшись наедине с отцом, он вновь столкнулся со своей проблемой. Где им ночевать? Отец просто никуда бы не дошел. Он вновь начал говорить тихо, отрывочными и непонятными Давиду предложениями, и это смутно тревожило мальчика. Рядом стоял дом, а у дороги к городку было еще несколько, но на сегодня Давиду хватило переживаний со странными домами и странными женщинами. Ближе всего был большой амбар, и мальчик направил отца к нему.
Мы пойдем туда, папочка, тихо предложил он. И если сможем войти, останемся на ночь и отдохнем.
Глава III Долина
В тот самый момент, когда Симеон поднялся, чтобы войти в дом, они услышали долгую скрипичную ноту.
Симеон! воскликнула женщина. Что это было?
Мужчина не ответил. Он не отводил взгляда от амбара.
Симеон, это скрипка! вскрикнула миссис Холли, когда второй звук затрепетал воздухе.
Симеон сжал зубы. С гневным возгласом он пересек крыльцо и вошел в комнату.
Мгновение спустя он вернулся, держа в руке зажженный фонарь.
Симеон, не не не ходи, взмолилась женщина дрожащим голосом. Ты ты не знаешь, что там.
На скрипке без рук не сыграешь, Элен, резко возразил мужчина. Хочешь, чтобы я в постель пошел и оставил наш амбар к услугам пьяного охальника-музыкантишки?
Я сегодня шел домой и чудесную парочку видел валялись у дороги. Мужчина и мальчик с двумя скрипками. Видно, они и хулиганят, но как сюда добрались, ума не приложу. Думаешь, я свой амбар таким бродягам оставлю?
Н-нет, думаю, нет, заикаясь, ответила женщина и поднялась. Дрожа, она пересекла двор, следуя за тенью мужа.
Войдя в амбар, Симеон Холли и его жена невольно остановились. Теперь музыка была повсюду, наполняя воздух руладами, трелями и зажигательными пассажами. Издав возмущенное восклицание, мужчина повернул к узкой лестнице и стал карабкаться на сеновал. Жена карабкаясь по пятам, и поэтому почти одновременно с мужем увидела мужчину, лежащего на сене. Его лицо было залито лунным светом. Музыка моментально сменилась шепотом: тихий голос послышался из темноты за квадратом лунного света от чердачного окна.
Будьте любезны, сэр, пожалуйста, не шумите. Видите ли, он уснул. А он так устал, сказал голос.
На секунду мужчина и женщина на лестнице застыли в изумлении, а потом мужчина поднял фонарь и пошел на голос.
Кто ты? И что здесь делаешь? резко сказал он.
Из темноты вынырнуло круглое, загорелое и немного озабоченное лицо мальчика.
О, пожалуйста, сэр, не могли бы вы говорить потише? взмолился мальчик. Он так устал! Я Давид, сэр, а это папа. Мы зашли, чтобы отдохнуть и поспать.