Мне нужно пройти испытания Аида и Персефоны, чтобы вернуться в мир живых. Я сообщу о нашей встрече другим ведьмам, и мы сделаем все, чтобы вытащить вас отсюда.
Цирцея Первая обхватывает мое лицо руками и притягивает к себе, чтобы поцеловать в лоб.
Никогда не сомневайся в себе.
Больше не буду.
Нам нужно идти, приглушенным голосом говорит Немезида.
Прародительница отпускает меня, и я отступаю с тяжелым сердцем. Медуза вцепляется в решетку, расстроенная. Цирцея Первая подходит к ней и обнимает. Снова надеваю кунею, в то время как Немезида хватает меня за талию, чтобы поднять нас в воздух. Она находит дорогу, и мы снова начинаем движение. Богиня возмездия не может скрыть разочарования. Ее плечи напряжены.
Извини, что не смогла ничего сделать, говорю я с комом в горле.
Никто ничего не может сделать, всем распоряжается судьба, холодно возражает она.
Наша миссия найти божественных союзниц, а у Немезиды есть все основания следовать за нами, но она импульсивна и разъярена. В гораздо большей степени, чем я. Тем не менее, я могу рассказать ей о плане, не раскрывая имен задействованных богинь. Поскольку Афина является частью заговора, не хочу, чтобы она имела возможность предать нас, если захочет заставить богиню заплатить за роль в падении
Медузы.
А что, если бы я сказала тебе, что многие из нас хотят покончить с Зевсом?
Я бы спросила у тебя «где» и «когда»? отвечает Немезида, не сбавляя скорости.
На Земле. Скоро.
Она останавливается.
Ты серьезно?
Богиня-воительница с причиной для борьбы все, что нам нужно.
Если бы она могла меня видеть, она бы смотрела на меня не моргая, а я бы с легкостью выдержала ее взгляд.
Я не могу выйти из Преисподней.
Я знаю. Нам нужно найти решение для многих проблем. Но я также знаю, что мы сможем их найти. Мне нужно поговорить об этом с остальными, добавляю я, не уточняя имен.
В любом случае, у меня сложилось впечатление, что ей все равно, кто в этом замешан.
Я бы все отдала, чтобы увидеть падение Зевса.
Я тоже.
Она склоняет голову, словно одобряя мои слова и подтверждая свое участие.
Можешь на меня рассчитывать.
Она возобновляет движение. Я редко быстро начинаю доверять. Немезида полна недостатков, но кажется очевидным, что она не предаст меня.
Не выношу наглости Гермеса и других.
Я, кажется, понимаю тебя. Но Гермес более ограничен, чем ты думаешь. И он уже бросил вызов отцу ради меня.
Я шепчу конец фразы. Я больше не боюсь того, что может произойти дальше: Гермес узнает о заговоре и встанет на сторону отца, возмущенный нашими планами. Возможно, он покинул отца рассерженным, но все еще надеется, что сможет заставить его передумать.
Почему ты не можешь быть благосклонна к Танатосу? внезапно спрашивает Немезида.
Я не понимаю, почему Танатос выбрал именно меня. Не уверена, что чувствую к нему влечение, как утверждает Минос.
Ты действительно ничего не заметила?
Я колеблюсь.
О чем ты говоришь?
Об эмоциональном одиночестве божеств Преисподней, заявляет она, удивляя меня настолько, что я вскрикиваю.
Немезида качает головой.
Это не я придумала, а Медуза, ворчит она. Конечно, есть нимфы, с которыми можно целоваться и трахаться, но большинство из нас живет в одиночестве. Танатос потерял женщину, которую любил, он отчаянно ищет новую компанию.
Именно так я его и воспринимала, но, поскольку он не был слишком настойчивым или грубым по отношению ко мне, я не была в этом уверена.
Немезида попала в точку: он ищет компанию.
Но почему я?
Она пожимает плечами.
Не понимаю, как ты хочешь хоть что-то понять в приговорах этих стариков-судей!
В точку.
Мы поднимемся на поверхность. Гекатонхейры открывают три железных двери, приветствуя царицу возмездия. Мы пересекаем каменный мост и удаляемся от входа в Тартар. С облегчением покидаю жару и серу, но также и сожалею о том, что оставила Цирцею Первой, эмпус и Медузу в клетке. Зевс выделил особое место для слишком могущественных женщин. Возможно, именно там окажемся и мы, если провалится переворот.
Когда мы приближаемся к месту, недоступному для стражей Тартара, где приземлились в первый раз, замечаем два силуэта, которые, кажется, ждут нашего возвращения. Снимаю кунею, узнавая Танатоса и Гермеса. Сердце бешено колотится, когда вижу, что бог-посланник стоит, опираясь на Кадуцей, который удлинился и стал похож на посох. Травмы, должно быть, не позволяют стоять самостоятельно. Он так закутан в черное пальто, что видны только серебристые глаза.
Ускоряю шаг, желая броситься ему на шею, радуясь, что вижу его стоящим, хотя он немного бледен. Но изнеможденный вид останавливает меня.
Ты сошла с ума! Додуматься украсть кунею и проникнуть в Тартар!
Аид заметил пропажу?
Нет, я услышал твою молитву!
Вздыхаю с облегчением. Аид не питает ко мне симпатии, и, если бы узнал о произошедшем, я бы не раз подверглась осуждению.
Вот почему я здесь!
Со мной все в порядке.
Это было очень неосторожно, упрекает Танатос.
В это раз у него есть веская причина не выдавать нас, так как он был бы вынужден выдать сестру. Но довольно удивительно, что Танатос и Гермес оказались здесь в одно и то же время.