Я встал в самый центр схемы, ощущая, как тысяча капель энергии в моём резерве откликается на древние руны. Подняв руки, начал плести связующую структуру. Энергия хлынула из меня потоками, формируя невидимые нити между всеми участниками.
Восемь кандидатов вошли в средний круг, располагаясь между лучами схемы. Каждый сел в позу медитации, закрыв глаза.
Начинаем, скомандовал я.
Первые минуты прошли спокойно. Я чувствовал, как кандидаты постепенно погружаются в транс, их ауры пульсировали в едином ритме. Вокруг начали проявляться призванные стихии языки пламени танцевали в воздухе, струи воды поднимались из земли, каменные шипы прорастали и рассыпались, вихри закручивались и затихали.
На пятнадцатой минуте начались проблемы. Стихии встретились в центре и отторгли друг друга. Огонь зашипел, встретив воду. Земля начала поглощать воздух. Молодые побеги, олицетворявшие природу, вспыхнули и обратились в пепел.
Ритуальная схема задрожала, руны начали тускнеть.
К этому я готовился и сделал то, ради чего стоял в центре. Раскрыв себя полностью, принял удар всех стихий одновременно.
Боль оказалась невыносимой. Огонь жёг изнутри, вода топила сознание, земля давила тяжестью гор, воздух разрывал лёгкие, природа опутывала колючими лозами, а электричество пронзало каждый нерв. Но я держался. Десятилетия войн в прошлой жизни, опыт императора, привыкшего нести ответственность за тысячи жизней всё это позволило выстоять.
Медленно, мучительно медленно, я начал подчинять хаос. Стихии сопротивлялись, но моя воля оказалась сильнее. Я стал осью, вокруг которой они начали вращаться в гармонии.
Кандидаты погружались всё глубже. Через связь я ощущал их состояние восторг открытия перемешивался со страхом потерять себя.
На пятом часу Скальд передал тревогу:
«Хозяин! Бздыхи! Штук тридцать, не меньше! Мчат прямо сюда!»
Немудрено, почувствовали сильное магическое возмущение.
Прервать ритуал означало убить всех восьмерых. Я даже головы не мог повернуть, удерживая Узел.
Бездушные с севера! крикнул я охране.
Ярослава мгновенно сориентировалась:
Северные Волки, за мной! Остальные
держать периметр!
Завязался бой. Я слышал выстрелы, крики, рычание тварей, но не мог помочь. Каждая крупица внимания уходила на поддержание баланса.
На седьмом часу погружения я почувствовал резкий всплеск паники через связь. Сомова! Молодая геомантка начала растворяться в своей стихии. Через ритуальную связь я видел, что происходит в её сознании она превращалась в камень, её мысли замедлялись, становясь тяжёлыми и неповоротливыми, как горные породы. Ещё немного, и она бы окаменела навсегда, став частью земли.
Сомова тонет! крикнул я, не имея возможности помочь напрямую.
Помощь пришла откуда я и рассчитывал. Вершинин, второй геомант в круге, инстинктивно потянулся к ней через связь. Я почувствовал, как его энергия обволакивает её сознание, создавая якорь.
Держись, Маша! прохрипел он, хотя глаза его оставались закрытыми. Чувствуешь меня? Я здесь!
Но одного Вершинина было мало. Земля тянула слишком сильно. И тут подключились остальные. Зарецкий добавил живительную силу природы, напоминая, что камень это не конец, а основа для жизни. Кронгельм вдохнула воздух в застывающие лёгкие Сомовой. Ольтевская-Сиверс и Соболева омыли окаменевающее сознание потоками воды, возвращая гибкость мыслям.
Через связь я наблюдал удивительную картину семеро тянули восьмую обратно, не давая земле поглотить её полностью. Именно так и должен был работать ритуал Трувора. Не я спасал их они спасали друг друга.
Медленно, мучительно медленно, Сомова начала возвращаться. Её дыхание выровнялось, напряжение в теле ослабло. Она прошла точку невозврата и вышла с другой стороны не потерянной в стихии, а соединённой с ней.
Получилось выдохнул я с облегчением.
Это был первый настоящий успех ритуала. Доказательство, что групповое погружение работает.
На девятом часу похожий кризис случился с Кронгельм она начала рассеиваться в воздухе, но Арсеньев и остальные удержали её. Система работала безупречно.
Час одиннадцатый принёс новый кризис. Арсеньев вдруг выгнулся дугой и закричал. На миг мне показалось, что он проваливается в стихию, но дело было в ином. Через связь я почувствовал у него пробуждается Талант! Редчайший случай.
Его крик нарушил концентрацию остальных. Кронгельм потеряла контроль вокруг неё закрутился торнадо. Зарецкого оплели корни, прораставшие прямо из его тела. Ольтевская-Сиверс стала центром гейзера, бившего на десять метров вверх.
Я потратил последние триста капель восстановившейся энергии, вливая стабилизирующий импульс в каждого. Боль в висках стала невыносимой, перед глазами плясали чёрные точки.
«Держись! мысленно кричал я им. Ещё немного!»
Медленно, мучительно медленно, хаос начал утихать. Арсеньев перестал кричать, обмякнув. Стихии успокоились.
Глубокой ночью, через двенадцать часов после начала, восемь новых Мастеров открыли глаза.
Я рухнул на колени, полностью опустошённый. Лёгкое магическое истощение так это называлось в учебниках. На деле ощущалось как тяжелейшее похмелье, помноженное на марафонский забег.