- Род Великого Маркиза Севера из поколения в поколение порождал грозных и свирепых генералов, почему же твой отец не позволил тебе практиковать боевые искусства? - этот момент всегда интересовал Цзин Шао, в семье Великого Маркиза Севера все дети, независимо от того, кем они были рождены, должны были изучать различные боевые искусства, но Цзюнь Цин не знал ни одного.
Когда прозвучал этот вопрос, блеск в глазах Му Хань Чжана мгновенно померк. Он молча подлил вина в свою чашу:
- Вены Чэня были сильно застужены, когда Чэнь был ребёнком, и врач сказал, что Чэнь никогда не сможет заниматься боевыми искусствами.
- Что? - Цзин Шао посмотрел на него в тревоге. - Как так получилось, что ты настолько сильно замёрз?
Му Ханьчжан так или иначе был сыном Великого Маркиза Севера, даже если его положение уступало положению наследника, вряд ли кто-то осмелился бы плохо с ним обращаться, верно?
- На двадцать седьмой день после зимнего солнцестояния Чэнь упал в пруд [2]... - Му Ханьчжан залпом выпил вино в своей чашке и долил ещё. Его губы сложились в самоуничижительную усмешку. Отсутствие возможности заниматься боевыми искусствами оставило глубокую печаль в его сердце. Он помнил фразу, сказанную его отцом, когда он был ребёнком. Маркиз сказал, что его телосложение было очень хорошим. Он даже хотел научить сына методам стрельбы, которые передавались в их роду из поколения в поколение. Позже, после вердикта врача, что Му Ханьчжан не сможет заниматься боевыми искусствами, отец потерял к нему интерес. Лишь когда он увидел, как мальчик что-то подсчитывает на счётах, он впал в ярость, разломал маленькие счёты и бросил четырёхлетнего мальчика на попечительство домашних учителей.
[2] Двадцать седьмой день после зимнего солнцестояния считался у китайцев самым холодным днём в году.
Цзин Шао нахмурился, наблюдая, как он пьёт чашу за чашей, и перехватил его руку:
- Цветком персика нужно наслаждаться неспешно, как можно пить его словно обычную воду?
- Кажется, поведение, которое я показал перед лицом Вашего Высочества, достойно порицания, - Му Ханьчжан с трудом улыбнулся и положил чашку в маленькую корзинку. - Уже поздно... Хах?.. - Цзин Шао внезапно развернул его к себе и сжал в объятиях.
-
Кто тебя толкнул? - На лице Цзин Шао было на редкость мрачное выражение, а в глазах назревала буря. Обычно в домах богатых семей вокруг пруда возводят ограду. Кроме того, он не верил, что за молодым господином, играющим у пруда, никто не следил, так как же все они могли просто безразлично наблюдать, как он падает в ледяную воду?!
- Чэнь упал сам, - Му Ханьчжан опустил глаза, не желая больше это обсуждать. Перед его взглядом вновь появился тот лотосовый пруд. Тогда он был совсем мал, и потому теперь не мог ясно припомнить всех обстоятельств. Он помнил только, что бабушка сшила ему новый плащ из белого кроличьего меха, и помнил того маленького толстяка, который был выше него на две головы, и чьи руки были полны пирожных, а потом была пронзительно-холодная вода пруда и снежно-серое небо.
Цзин Шао смотрел на человека в своих руках и чувствовал, как сжимается сердце от невыносимой боли. Он медленно опустил голову и нежно поцеловал веки мужчины. Когда тот удивлённо распахнул глаза, Цзин Шао не остановился; между бровей, лоб, щёки - один поцелуй за другим в попытке спасти его от того ледяного кошмара.
- Ваше Высочество... - тело Му Ханьчжана напряглось, но Цзин Шао поцеловал его в губы, не давая ему издать ни звука.
Приподняв подбородок этого человека вверх, и увидев небо, полное звёздного света, отражающееся в его глазах, Цзин Шао крепко прижал его к груди, прошептав:
- Я отомщу им! - такой прекрасный, нежный, добрый человек, даже сжимая его в объятиях, я боюсь причинить ему боль, но где-то в этом мире существует тот, кто осмелился навредить ему!
Цзин Шао представил себе маленького Цзюнь Цина, которого столкнули в воду на двадцать седьмой день после зимнего солнцестояния. Как страшно, как холодно и как больно ему тогда было!
Чувствуя сильные и тёплые руки за своей спиной, Му Ханьчжан медленно подался вперёд и обнял мужчину в ответ. Ненадолго, только на эти короткие мгновения он позволит себе побыть слабым, почувствовать обиду, печаль и... нежелание расставаться с этим теплом...
На следующий день сразу после завтрака Цзин Шао переоделся в повседневный наряд, собираясь покинуть поместье:
- Мне нужно выйти по делам на целый день, так что к обеду меня не будет.
- Угу, - Му Ханьчжан помог ему повесить на талию нефритовую подвеску, не задавая вопросов о том, куда он идёт. После их свадьбы Император освободил Принца Чэна от посещения утренних заседаний на девять дней. Следовательно, сегодня он не собирался идти во дворец, а в личные дела Его Высочества ему не стоило вмешиваться.
- Я вернусь к ужину, если тебе станет скучно, возьми охранников и выйди погулять, - не дождавшись вопроса о том, куда он направляется, Цзин Шао добавил: - Я слышал, что мужчины, вышедшие замуж, часто собираются в саду на юге города, можешь тоже сходить туда и осмотреться.
- В самом деле есть такое место? Чэнь впервые слышит об этом, - увидев на лице своего мужа выражение «если ты не ответишь мне как следует, я так и продолжу болтать», Му Ханьчжан невольно улыбнулся и наконец ответил несколькими словами.