Мэн Си охватило разочарование, когда она увидела, как Ванфэй в спокойной манере раздавал награды; ей не удалось насладиться «спектаклем», на который она рассчитывала. «Видимо, не зря люди говорят, что незаконнорождённый сын стоит больше, чем дочь официальной жены...» - подумала она. Когда дочь официальной жены выходила замуж, она могла получить в приданное лишь серебро да драгоценности, но когда замуж выдавали бастардов, те могли претендовать на свою долю семейной собственности.
Му Ханьчжан посмотрел на женщин и неторопливо промолвил:
- Я мужчина. В будущем вам следует соблюдать надлежащий этикет в поступках и словах. Что касается утренних и вечерних визитов, вам нужно только прийти и принести приветствия, во всех остальных случаях не стоит искать меня, - его чистый и ровный голос было очень приятно слушать, речь была наполнена достоинством, с которым трудно было тягаться.
Обе женщины поспешно поднялись, с лица наложницы Ли сползло беззаботное выражение.
- Если у вас нет никаких дел ко мне, можете возвращаться, - безразлично сказал Му Ханьчжан.
Наложница Лю Янь переглянулась с наложницей Ли. Та тайком закатила глаза и с улыбкой произнесла:
- Благодарю Ванфэй за заботу, но Фужень до сих пор не пришла, так что эти слуги подождут её за дверью, чтобы потом вместе вернуться в Западный двор, - как же они могли уйти, не досмотрев представление до конца?
Под полуопущенными ресницами Му Ханьчжана вспыхнул холодный свет, ему уже немного надоели эти маленькие уловки. Когда он уже собирался выпроводить их из комнаты, за дверью послышался женский смех:
- Цзе [4] никогда не видела Ваше Высочество таким...
[4] «Цзе» - так наложницы / жены обращаются к себе в присутствии мужа в знак подчинения
Голоса приближались, и вскоре они увидели входящего Цзин Шао. На его лице была слабая, чуть насмешливая улыбка, но стоило ему только увидеть присутствующих в комнате людей, как его выражение тут же похолодело.
Он встретил Сун Линсинь по пути сюда, так что не было ничего особенного в том, чтобы проделать остаток пути вместе, но, похоже, она намеревалась использовать его в качестве оправдания своему опозданию. Наложницы уже поприветствовали Ванфэй, но она подошла только сейчас, кого она планировала одурачить? Радостное и счастливое настроение, в котором он пребывал после разговора с братом, тут же исчезло.
Му Ханьчжан сразу же заметил изменение в выражении лица Цзин Шао. В глубине души он подумал, что эта Фужень, похоже, пользуется благосклонностью, и обиженно поджал губы.
- Ох, младшие сёстры уже здесь! - воскликнула в притворном удивлении Сун Линсинь, одетая в яркое розовое платье. Она поспешно подошла к Му Хань Чжану, чтобы выразить уважение. - Мы провожали
второго принца и его супругу, так что я припозднилась, надеюсь, братец не будет винить меня.
Братец...
Брат по-китайски - «Гэ-гэ» и иногда используется для обращения к парням, вроде того, как «оппа» используется в корейском языке.
Когда Му Ханьчжан услышал это обращение, он ощутил, как запульсировали вены на его лбу. Фужень имела право называть Ванфэй «сестрой», а так как он был мужчиной, его следовало звать «братом» - вроде бы всё логично, но почему же это прозвучало так неловко?
- Отныне обращайся к нему «Ванфэй», тебе нельзя называть его братом, - открыл рот Цзин Шао, не дав упомянутому человеку вставить слово.
- Ваше Высочество?.. - Сун Фужень обиженно посмотрела на Цзин Шао. Называть этого человека «братом» было её привилегией, и своим приказом Его Высочество унизил её перед Ванфэй.
Цзин Шао не обратил никакого внимания на её жалобный взгляд. В его ушах слово «братец» прозвучало так, словно женщина обращалась к возлюбленному [5]. Это почему-то разозлило его. Не произнеся более ни слова и полностью проигнорировав реакцию присутствующих, он пересёк комнату, присел на диван и, откинувшись на спинку, взял книгу, которую Му Ханьчжан успел прочитать только наполовину.
[5] Сун Линсинь назвала Цзюнь Цина «Гэ-гэ», в Китае девушки подобным образом могут обращаться к старшему брату или к своему парню; корейский аналог - «оппа».
Сун Линсинь увидела безразличие Цзин Шао и могла лишь покорно опуститься на колени, чтобы исполнить приветствие и предложить чай. Му Ханьчжан подарил ей пару зелёных нефритовых браслетов; качество и стиль были превосходны. Когда Сун Фужень увидела их, она была поражена до глубины души. Этот человек ведь был незаконнорожденным сыном Великого Маркиза Севера, разве в слухах не говорилось, что ему были совершенно не рады в доме Маркиза?
Му Ханьчжану было абсолютно все равно, что за мысли бродили в головах этих женщин, дав им несколько предупреждений, он позволил им вернуться в Западное крыло. Хоть эти наложницы были весьма красивы, они были женщинами его мужа. При этой мысли он почувствовал себя крайне неуютно. Какими бы прекрасными ни были эти женщины, он не мог ими восхищаться.
В комнате воцарилась долгожданная тишина. Му Ханьчжану показалась, что короткая встреча с этими женщинами была гораздо более утомительной, чем целый день, проведённый за чтением литературы. Осознав, что его книга была похищена Цзин Шао, он попросил Лан Сюань принести ему другой экземпляр.