- Я уйду попозже, - ответил Цзин Шао. Поймав руку Му Ханьчжана, он притянул супруга в свои объятия. - Сейчас мне необходимо кое о чём тебя спросить.
Му Ханьчжан закатил глаза. Кто станет обнимать военного советника, обсуждая с ним официальные дела?
Увидев это выражение лица, Цзин Шао не удержался и поцеловал его:
- Тебе доводилось читать книги о войне? Эту формацию «прорывающегося ярма» не найти в «Законах Дачэнь».
Когда Му Ханьчжан услышал этот вопрос, улыбка на его лице слегка померкла.
- В детстве я читал книги о войне, - ещё будучи ребёнком, он рано научился читать и имел хорошую память, поэтому после выполнения своих заданий он искал другие книги для чтения. В те времена его отец часто раздражался и беспрестанно вздыхал, когда видел, что его сын от первой жены был таким высокомерным и своенравным, невежественным и некомпетентным. Из-за этого Му Ханьчжан тайно учился некоторым военным приёмам в надежде, что его отец однажды отведёт взгляд от своего сына от первой жены и наконец вспомнит о нём. Лишь став старше, он понял, что сыновья наложниц не имеют права наследовать дворянские титулы. Даже если бы он был в десять или даже в двадцать раз лучше Му Линбао, в глазах отца он всё равно не имел бы такой же ценности.
Цзин Шао услышал это и почувствовал, как его сердце болит за супруга - тот был поистине неогранённым алмазом. Ну разве это не прискорбно?
- Кстати говоря, я встречал тебя, когда был ребёнком, - чувствуя, как руки Цзин Шао постепенно стискивают его в объятиях всё сильнее, Му Ханьчжан с улыбкой оперся подбородком на плечо мужчины. Ему вспомнилось, что однажды Император, переодевшись в простые одежды, инкогнито отправился в резиденцию Великого Маркиза Севера, чтобы сыграть в шахматы с отцом Му Ханьчжана, и привел с собой маленького
Третьего принца. Мадам Ду разрешила только Му Линбао пойти поиграть с Цзин Шао. Му Ханьчжан хотел посмотреть, как выглядит принц, но ему не позволили приблизиться. Мальчику оставалось только спрятаться за каменной горкой и наблюдать, как они играют в саду.
- Правда? Я этого не помню, - Цзин Шао почесал в затылке. Для него-то всё это произошло более двадцати лет назад. Разве он мог вспомнить столь давние события? И теперь он жалел об этом. Ему было любопытно, как выглядел Цзюнь Цин в детстве - должно быть, он был белокожим и нежным ребёнком с большими проницательными глазами, сверкающими, точно жемчуг. - И что же я тогда сделал?
- Ты... - когда Му Ханьчжан вспомнил о том моменте детства, он хихикнул и ответил: - Ты хотел, чтобы Му Линбао побыл твоей лошадью. Он не хотел этого делать, так что ты бил его до тех пор, пока он не заплакал. Пока он лил слёзы, ты водрузил ему на голову розу и сказал, что он похож на маленькую девочку, которая только и умеет, что плакать, и цветок поможет ему поскорее найти жениха.
- Ха-ха... - услышав это, Цзин Шао не смог сдержать самодовольной улыбки. К его удивлению, Цзюнь Цин так живо вспомнил эту сцену. - Похоже, ты с самого детства хотел, чтобы я стал твоим мужем, раз поспешил туда, чтобы хорошенько меня рассмотреть!
От его слов Му Ханьчжан тут же покраснел и встал, чтобы прогнать мужчину восвояси. Цзин Шао вернулся в свою палатку, чтобы принять ванну, и только после того, как свечи были потушены, он тихо пробрался обратно в палатку военного советника.
Ранним утром следующего дня Цзин Шао разбудил лежащего в его объятиях Му Ханьчжана. Воспользовавшись первым проблеском света, принц и его Ванфэй оседлали Сяо Хэя и поскакали к виднеющимся вдалеке горам.
Му Ханьчжан беспомощно посмотрел на Его Высочество, в данный момент весьма походившего на дезертира, прислонился к его груди, зевнул и спросил:
- Куда мы едем?
- В деревню Шанься [3], - ответил Цзин Шао.
[3] Дословный перевод - «Под горой»
Деревня Шанься располагалась у подножия горной гряды Дахан. Хоть она называлась деревней, на самом деле её уже можно было считать маленьким городком. Поскольку горы было легче обходить, чем покорять, то со временем у их подножия возник город. Люди из окрестных горных деревень часто приезжали сюда, чтобы продать какую-нибудь редкую дичь или прикупить что-то.
Был чётный день месяца, и на одной из улиц города, где раскинулся рынок, было необычайно шумно.
- Тигриный мех, самый качественный тигриный мех! Красивые тигры с горы Цзыюнь, мех превосходнейший! - посреди улицы стоял охотник, торговавший тигриными шкурами, и его выкрики привлекали многих прохожих.
- Так могуч, сумел завалить тигра! - похвалил его кто-то.
- Естественно! Когда тигр поймал кролика и направился в свою пещеру, я пустил ему стрелу прямиком в глаз... - охотник хвастался своей храбростью, брызжа слюной.
- Это тигрица возвращалась в своё логово с едой. Там были тигрята, которых надо было кормить. Эх, согрешил ты! - когда старуха с бамбуковой корзиной на спине услышала его похвальбы, она вздохнула и покачала головой, прежде чем уйти.
Уловив её сетования, Му Ханьчжан невольно нахмурился:
- Маленькие детёныши, какая жестокость...
Цзин Шао, с большим интересом рассматривавший тигриную шкуру, услышал рядом с собой тихий вздох. Зная, насколько сострадательным был Му Ханьчжан, он обратился к охотнику: