- Я сержусь вовсе не на тебя.
Как он мог забыть, насколько чувствительным был его Цзюнь Цин?
- Цзюнь Цин.. - Цзин Шао присел на корточки и посмотрел на мужчину снизу вверх.
Му Ханьчжан взглянул на Цзин Шао, чьи глаза были полны душевной боли. Его наполненное горечью сердце тут же растаяло. Невольно улыбнувшись, он медленно наклонился вперёд, чтобы поцеловать эти красивые глаза.
- Ты мой муж, и ты имеешь право сердиться на меня, но раз ты так не считаешь, то в будущем, если ты рассердишься на меня, я тебя накажу.
- Договорились, - Му Ханьчжан по собственной воле поцеловал его, и Цзин Шао этого было достаточно, чтобы взлететь на седьмое небо от счастья. Он тут же согласился со всем, что говорил его Ванфэй.
- Какое же наказание будет подходящим? - Му Ханьчжан прищурился. - Как насчёт того, чтобы не пускать тебя в спальню в течение трёх дней?
- Да как же такое возможно? - Цзин Шао тут же вернулся на бренную землю. Он положил голову на колени Ванфэй, обнял его сильную стройную талию и слегка потёрся щекой. - Когда другие мужья и жены ссорятся друг с другом, их спор длится лишь до тех пор, пока не приходит пора ложиться в постель. А знаешь, почему?
- И почему же? - губы Му Ханьчжана сложились в улыбку, и он позволил мужчине обнимать его.
- Потому что, добравшись до постели, они переключают своё внимание на вопрос облаков и дождя [1]. Насладившись друг другом сполна, они помирятся, - без капли смущения заявил Цзин Шао.
[1] Иными словами, вопрос супружеского долга
- Опять говоришь глупости! - Му Ханьчжан тут же залился краской и оттолкнул Цзин Шао. - Давай поговорим о чём-то более приличном. С сегодняшним делом ты пока не сможешь разобраться должным образом. Кроме того, начало военной кампании уже близко, и скоро у тебя не будет лишней энергии, чтобы справиться со всем этим. Так что лучше всего препоручить это заботам Принца Жуй, - Второй принц был удостоен титула на церемонии несколько дней назад, и теперь его следовало называть не иначе, как Принц Жуй.
- Старшему брату? - Цзин Шао встал, прищурился и глубоко задумался. Он действительно терпеть не мог вмешиваться в перипетии придворной политики. В этом деле было замешано Министерство Доходов. Если он пойдёт к Отцу-Императору, то в лучшем случае наказаны будут только те люди, которые непосредственно приложили к этому руку. Однако у его брата была обширная сеть связей при дворе. Если Цзин Шао попросит его разобраться с этим, возможно, удастся нарыть больше.
- Пока мы можем просто наблюдать, но нам стоит воспользоваться этой возможностью, чтобы получить некоторые преимущества, - улыбка Му Ханьчжана стала загадочной. Он поднял с земли веер из гусиных перьев и обмахнул им Цзин Шао. Погода в седьмом месяце стояла обжигающе жаркая. Поскольку Цзин Шао в волнении шагал туда-сюда, он уже вспотел всем телом.
- Ты совершенно прав. Я сейчас же отправлюсь в резиденцию моего брата, - Цзин Шао чувствовал, как его окутывает поток
прохладного воздуха, и наклонился вперёд, чтобы снова опустить голову на колени Му Ханьчжана.
- Возьми с собой эти учётные книги и копии, которые я сделал. Если будут ещё какие-то препятствия со стороны двора, расскажи о них брату, - Му Ханьчжан задумался и добавил ещё одно предложение: - Не забудь сохранить это в тайне от его советников.
- Советников? - Цзин Шао вскинул голову. Он знал всех гостей резиденции Принца Жуй. Они всегда были вежливы с ним. Более того, многие тёмные стратегии были детищем этих советников. Они очень помогли двум братьям. Зачем же скрывать этот вопрос от них?
Му Ханьчжан поджал губы, вспоминая враждебность, которую он почувствовал от тех людей в особняке Второго принца, прежде чем они поспешно скрыли её.
- Если твой брат будет тем, кто объединит эту страну под своим началом, этих людей нужно будет убрать, иначе они будут опасны для тебя.
Цзин Шао нахмурился, он понял, что имел в виду его Ванфэй. Те, кто полагались на свой ум для продвижения, во всем предполагали наихудший исход; эти люди уже давно советовали старшему брату остерегаться его.
Какое счастье, что он не бросился ко двору, чтобы потребовать встречи с отцом. Цзин Шао встал и прижал супруга к груди. В своей прошлой жизни он пообещал, что если у них будет ещё один шанс, то он посвятит всего себя Цзюнь Цину. Даже если этот человек ничего не знает об этом, Цзин Шао всё равно выполнит своё обещание. Это и ему самому принесёт лишь благо. В конце концов, он совсем не разбирался в этих политических схемах и подковёрных интригах, даже если был возрождён.
Если бы он взял с собой тех четверых писцов, это было бы слишком заметно, поэтому Цзин Шао оседлал Сяо Хэя и поскакал в столицу один.
Му Ханьчжан проводил взглядом фигуру, исчезающую в клубах пыли, поднятой лошадиными копытами, и сказал себе, что должен попытаться больше доверять супругу. Повернувшись, он направился в палатку принца и стал искать военный приказ, подписанный в три дня назад. Ему предстояло довести до конца ещё одно дело!
- Наставник Цзюнь! - генералы левого и правого флангов как раз обсуждали утренние события с генералом Чжао, который к этому моменту принял ванну и переоделся. Правый генерал сиял от восторга, представляя, как будет есть мясо каждый день. Обернувшись на звук, они увидели Му Ханьчжана, стоящего у входа в палатку. Они прервали разговор и почтительно назвали его Наставником.