После того как Му Ханьчжан закончил свой анализ, вся палатка погрузилась в тишину.
- Вот это фортель... - медленно произнёс генерал левого фланга.
- Но большая часть этих писцов была назначена самим Министерством Доходов, - нахмурился генерал правого фланга. Неужели Министерство доходов хочет обмануть само себя? У парочки рядовых писцов наверняка не хватило бы смелости совершить столь дерзкий поступок. Их должны были прикрывать высшие должностные лица. Как ни посмотри, а к растрате средств приложило руку само Министерство Доходов.
- Возможно, Министерство Доходов имеет разногласие в своих рядах, - вздохнул Му Ханьчжан. Он не знал, кого министерство пришлёт с проверкой в этот раз - вероятно, это будут не те же люди, что заварили эту кашу, поскольку эта схема была реализована в спешке.
Цзин Шао медленно сжал кулак. Все знали, что жизнь в армии была незавидной. Сейчас его питание было почти таким же, как во времена сражений с гуннами, поэтому он не осознавал, что что-то было не так. Он, наконец, понял, почему Министр Доходов обвинил его в растрате военных средств. Дело было не в том, что он растрачивал серебро, а в том, что Министерство Доходов выделило ему больше денег, а он не знал об этом, и позволил этим деньгам исчезнуть!
- Тащите сюда всех писцов! - Чжао Мэн был так зол, что его борода встопорщилась. Вскоре привели четырех худых и слабых мужчин. Они встали на колени, дрожа от страха. Все четверо, естественно, отказались признаваться в таком серьёзном преступлении. Они опирались на свое официальное положение, постоянно взывая к тому, что военные чины не имеют права их наказывать.
Чжао Мэну это было безразлично, и он пнул ближайшего из них ногой.
- Оказывается, Лао-Цзы [1] не может нормально пожрать, потому что все деньги утекают в ваши маленькие кошельки! - пнул он с чувством, и человека, которого он ударил, тут же стошнило, и он упал на землю.
[1] «Этот старейшина» - высокомерное обращение к самому себе, когда говоривший хочет подчеркнуть, что стоит выше собеседника.
Цзин Шао свирепо швырнул им в лицо бухгалтерские книги и ледяным голосом произнёс:
- Всего лишь мелкие писцы, а ведёте себя так, будто вы титулованные придворные чиновники! Если этот принц убьёт вас сегодня, кто при дворе осмелится обвинить этого принца?
Даже если эти слова не были полностью правдой, Принц Чэн был хорошо известен своей безжалостностью. Генерал правого фланга усмехнулся и добавил, что в армии всё решается в соответствии с военным законом.
Эти люди и так последние несколько дней нервничали и дрожали от страха. Теперь же, казалось, не было никакого способа изменить ситуацию. Человек, которого ударил ногой Чжао Мэн, с трудом приподнялся и первым признался в содеянном. Остальные трое могли только последовать его примеру. Они были всего лишь скромными исполнителями; им отдавал приказы чиновник из Министерства Доходов, а кто стоял выше, они не знали.
- Ложь! - Цзин Шао встал, собираясь забрать этих четверых обратно в столицу.
Му Ханьчжан поспешно схватил его за рукав и взглядом велел ему успокоиться.
- Это непростое дело, нельзя действовать поспешно.
Цзин Шао глубоко вздохнул и приказал:
- Пока заприте этих четверых. Все вон. Ждите, пока этот принц и военный советник не обсудят этот вопрос, потом будет принято окончательное решение.
Генерал левого фланга лично сопроводил этих четырёх человек в военную тюрьму. Чжао Мэн хотел было что-то сказать, но его остановил правый генерал.
- Цзюнь Цин, что ты хотел мне сказать? - Цзин Шао сделал глоток чая. Он ни за что не позволит этому случиться. Даже если кампания затянется, он вытянет на свет всех людей,
скрывающихся за кулисами!
Глядя на его сердитый вид, Му Ханьчжан вздохнул и сказал:
- Если ты заберёшь их сегодня во дворец, то лишь ударишь по траве и насторожишь змею[2]. Ради твоего спокойствия, чтобы ты мог продолжить кампанию, Отец-Император уладит дело быстро и небрежно.
[2] «Бить по траве и напугать змею» = ненароком предупредить врага
Все, что он сказал, было правдой, но сегодняшнее событие переполнило чашу терпения Цзин Шао, поэтому вместо того, чтобы успокоиться, его сердце немедленно вспыхнуло пламенем. Он в ярости смахнул посуду со стола и сердито посмотрел на Му Ханьчжана:
- Тогда что же мне делать? Ты просишь меня просто проглотить свой гнев и молчать?
Глядя на разъярённого мужа, Му Ханьчжан поджал губы и ничего не сказал. Хотя он знал, что Цзин Шао злился не на него, выражение этих глаз всё равно больно жалило. Этот взгляд был точно таким же, как в ту ночь в брачной комнате...
Глава 44. Обнажиться по пояс
- Я и не говорил, что ты должен просто проглотить свой гнев, - тихо сказал Му Ханьчжан, крепко вцепившись руками в колени. Позабытый веер из гусиных перьев упал на пол. - Но всё же необходимо немного подождать с этим делом... А?
Цзин Шао смотрел на такого супруга, и его сердце сжалось от боли. Он шагнул вперед и взял в свои ладони руки, которые были настолько крепко сжаты, что побелели костяшки пальцев. Увидев, что Му Ханьчжан недоуменно вскинул голову, Цзин Шао коснулся его щеки: