Му Ханьчжан услышал восторг и нетерпение в его словах и медленно опустил глаза.
- После твоего ухода... кто знает, сколько времени пройдёт, прежде чем ты вернёшься... - неужели Цзин Шао ни разу не задумался о том, что им придется расстаться? Му Ханьчжан плотно сжал губы и, не желая видеть взволнованное выражение лица Цзин Шао, отвёл глаза; сейчас он напоминал ребёнка, который никак не мог принять необходимость расставания.
Цзин Шао удивлённо распахнул глаза. Он никогда и не думал о том, чтобы покинуть Цзюнь Цина! Кроме того, учитывая весь творящийся в столице хаос, оставлять его здесь было просто-напросто небезопасно. В его прошлой жизни состояние Цзюнь Цина с годами стремительно ухудшалось. Цзин Шао никак не смог бы расслабиться, если бы супруга не было рядом. Более того, если он разлучится со своим Ванфэй хотя бы на день, вероятно, у него мигом испарится вся мотивация к сражениям! Но... он-то думал, что его Ванфэй уже давно знает об этом. Но, похоже, он совсем забыл ему сказать, да?
- Цзюнь Цин... - Цзин Шао посмотрел на своего Ванфэй, который был погружён в своё горе и не поднимал на него глаз. Лучи заходящего солнца освещали его лицо, длинные тонкие ресницы создавали веерообразные тени. Он был прекрасен, словно видение, и сердце Цзин Шао пропустило удар. Он наклонился
вперёд и обнял мужчину. - Цзюнь Цин, завтра я отправляюсь в военный лагерь. Боюсь, в будущем... давай насладимся сегодняшним вечером.
Му Ханьчжан слегка поджал губы и на мгновение замолчал. Затем он медленно потянулся к Цзин Шао. Его физическая выносливость никогда не могла сравниться с выдержкой Цзин Шао, который хотел бы делать это много раз за одну ночь, но Му Ханьчжан редко мог это вынести. Кроме того, если не знать меры в таких делах, это могло не очень хорошо сказаться на здоровье обоих супругов. Таким образом, в обычных обстоятельствах, Му Ханьчжан не позволял Цзин Шао делать это больше двух раз подряд.
Но совсем скоро им предстоит расстаться, так что сегодня он решил потакать Цзин Шао.
Цзин Шао почувствовал, что супруг уступает его желаниям, и, естественно, не стал отказываться от такой возможности. В два или три движения он лишил Му Ханьчжана всех одежд. Опасаясь потревожить раны на его коленях, Цзин Шао устроился между ног своего Ванфэй и наклонился над его красивым, немного грустным лицом, чтобы покрыть его нежными и сладкими поцелуями.
- Мнн... - лежа на постели, Му Ханьчжан сжал рукой круглую подушку под своей шеей. Независимо от того, сколько раз они это делали, он всегда чувствовал боль, когда Цзин Шао входил в него.
Цзин Шао собрал губами капельки пота со лба лежащего под ним мужчины, легонько куснул его шею и медленно и осторожно подался вперёд. Дождавшись, когда Му Ханьчжан привыкнет, он постепенно ускорил темп.
Му Ханьчжан крепко сжал плечи Цзин Шао и позволил твёрдому, обжигающе горячему стержню вонзиться в его тело. Ещё немного, ещё немного, чтобы он мог запомнить это чувство... чтобы он не забыл его в течение нескольких месяцев или даже лет, пока Цзин Шао не вернётся к нему.
Му Ханьчжан вздрогнул, желая избежать набирающих силу движений. Он боялся, что не сможет вынести этих непрестанных толчков, которые доставляли ему такое непрерывное и пугающее наслаждение. Однако та вещь в его теле, казалось, поняла его намерение, и безостановочно упиралась в то место внутри него, прикосновения к которому сводили с ума.
- Ах... я не могу больше... мнн... - Му Ханьчжан не знал, сколько прошло времени, но он уже не мог этого вынести, его стройные ноги неудержимо дрожали.
Нижняя часть его тела стала такой обжигающе горячей, что это почти причиняло боль, отчего он нахмурился. Его тело беспрестанно била дрожь, и «Маленький Цзюнь Цин», прижатый к нижней части живота, излился семенем. Но Цзин Шао всё равно казалось, что этого было недостаточно. После короткой передышки «Маленький Шао» снова был полон энергии.
Всё ещё слегка дрожа, Му Ханьчжан почувствовал изменения внутри своего тела, и не мог не нахмуриться. Он взмолился слегка охрипшим голосом:
- ...Не надо больше...
- Последний раз, обещаю, - Цзин Шао поцеловал его заплаканные глаза.
Му Ханьчжан поднял на супруга взгляд и подумал о том, что завтра, когда он откроет глаза, им придётся расстаться. Он слегка выдохнул и медленно кивнул.
Конец первого тома
[ТОМ II ] Глава 40. Кампания поднебесной
Военный лагерьКогда Му Ханьчжан проснулся, солнце уже стояло высоко.
Мужчине казалось, будто он разваливается на части; даже чтобы просто открыть глаза, потребовались бы невероятные усилия, всё тело так сильно болело, и у него почему-то возникло ощущение, что его непрерывно раскачивает и мотает из стороны в сторону. Му Ханьчжан несколько рассеянно подумал: «Цзин Шао, этот хулиган, сколько раз он сделал это прошлой ночью?» Он помнил только, что когда он уже терял сознание от изнеможения и усталости, этот парень всё ещё нависал над ним и совершенно не собирался успокаиваться.
До его слуха доносился перестук деревянных колёс, катящихся по камням. Его длинные и тонкие ресницы задрожали. Он медленно открыл свои затуманенные глаза. Ошеломлённый, Му Ханьчжан некоторое время тупо смотрел прямо перед собой. Почему-то сегодня балдахин их кровати выглядел очень странно, будто это был потолок кареты... потолок кареты!