Лариса стискивала в руке теперь уже крышечку от сахарницы или чего-то похожего, и лицо ее было налито темно-красным того и гляди, хватит удар.
Слишком несбыточно.
Домна сказала, что ей Прасковья велела детей накормить, Лариса Сергеевна, сглотнула Зинаида. С хозяйкой она была робка, не то что со мной. Со вчерашнего дня ничего не ели.
Велела!.. Дорого же мне обходятся твои дети, поправилась Лариса, очевидно, вспомнив, что я недвусмысленно дала понять, какие сложности с приемом пищи ее ожидают, если она не будет держать за зубами язык.
Я смотрела на поднос плесневелый творог, непропеченный плоский хлеб, траченные плесенью сухари. Ладно, я повременю с тем, чтобы заставить все это съесть моих благодетельниц. Парашка смогла успокоить детей, и хотя мне не нравилось, что они слышат нашу ругань, они еще малы, чтобы вникать в суть.
А еще барыня, ядовито добавила Зинаида, бросая на меня недобрый и крайне мстительный взгляд, меня с ног сбила, Лариса Сергеевна. Так вот пришлось что собрать, а что снова в кухне взять, да сливок налить заново.
Парашка, пользуясь тем, что на нее никто не смотрит, корчила мне выразительные рожи, мол, зайди, барыня, дело есть. Лариса швырнула крышечку на поднос, и на этот раз она раскололась.
Погибели на вас нет, дармоеды! выплюнула Лариса и, развернувшись, удалилась. Я смотрела ей вслед с какой-то безнадегой.
Проблема не в том, что мой покойный муж обязал эту мегеру взять меня под свое крылышко, это всего лишь формальность, не ограничение моих прав. Проблема в том, что мне предстоит выяснить, что у меня за права, и обозначить границы.
Иди, иди, Зинка, иди отсель! заворчала Парашка на девку. Ступай, не гневи благодетельницу! Барыня, ну иди сюда, вот наказание-то!
А крякнула я, но Парашке надоело ждать, она бесцеремонно втащила меня в комнату и захлопнула дверь, оставив Зинаиду с подносом в коридоре.
Дети с визгом кинулись ко мне, и я на несколько минут обо всем забыла. Вспомнила, правда, что Наташеньку сегодня будут пытаться у меня отобрать Значит, сейчас я отправлю Парашку в подвал за купеческими дарами и узнаю у нее подробно про драгоценности, а потом, когда дети поедят, навещу золовушку в ее логове. К тому моменту, когда явятся из приории, у меня должны быть все карты на руках и желательно украшения тоже.
Еду забери у Зинаиды, приказала я Парашке, прижимая к себе повисших на мне детей.
Да что, матушка, та еда, Домна дура, да и Зинка еще дурней, отмахнулась нянька, даже не думая высовываться в коридор. Вона, дети творог, что ты вчера принесла, есть не стали, и молока да сливок вовсе не пьют. Как не знаешь!
Да, не знаю, иначе бы не тащила с другого конца города еще и кувшин.
Мне купцы калачей и репы дали, озорно подмигнула я, и капусты кислой. Пойди щи свари.
Если ты знаешь, что такое «щи». Но Парашка знала.
Щи! она всплеснула руками и, наклонившись ко мне, зашептала: Щи, барыня, я в ночи поставлю, сама видишь, благодетельница наша добра да щедра, ребятенкам хлеба черствого пожалела, чтобы он у нее в горле застрял, у гадюки. А репу, барыня, репу принесу, да медку захвачу, и орешков у меня еще немножко было. А ты устраивайся, устраивайся, не хоромы, как в батюшкином доме, но все поширьше, чем внизу-то!
Она практически испарилась, а я умиротворенно рассмеялась и потрепала детей по головам:
Ну, рассказывайте, как вам новая комната?
Вчера я заглядывала сюда и не оценила, но Прасковья, умница, все рассчитала верно. Не самое большое помещение, это правда, но есть окно, и из него даже не дует, а почему? А потому что пока меня носило по всему городу, Парашка подоткнула ветошь в щели. Есть кровать, а прочее мы перенесем из подвала. На пол хорошо бы положить какой-то ковер, если найдем.
Грубые, старые игрушки и детские вещи уже валялись повсюду вероятно, Парашка их притащила в первую очередь, чтобы уже никому не вступило
в голову нас отсюда выселить. Я почему-то подумала, что она сперва привела сюда детей и побросала их вещи, а после уже принялась бродить за Ларисой по принципу «лучше просить прощения, чем дозволения». Я прикинула в комнате примерно двенадцать метров, маловато для четверых, но это не каморка, как была. На теплое время года вариант, наверное, оптимальный.
И Парашке найти бы кровать, что она мучается на сундуке, в ее-то возрасте.
Я не сказала бы, что дети были голодными. Они возились, играли со своей деревянной куклой-болванкой и парой выцветших кубиков непонятно какого цвета, я стащила с кровати пыльное покрывало и кинула его на пол. Убраться не помешает, но я дождусь Парашку, выспрошу у нее про драгоценности и пойду тряси Ларису. Очень странно, что Олимпиада, зная, что у нее долги, что у нее двое детей, да и вообще зная, что ей как-то нужно существовать, отдала все ценное золовке. Да, она была полностью не приспособлена к самостоятельной жизни, но она же не умственно отсталая, в конце концов, чтобы хоть раз не взбрыкнуть и не спросить, почему золовка не продаст украшения и не купит хотя бы дров и еды малышам.
Или я слишком хорошо думаю о той, которая оставила мне в наследство лучшее, что только может быть двоих детей?