Почему ты так поступила? Ты могла бы убиться!
Анна покачала головой. Она не хотела умирать, но желала убежать от страны, которая более ей уже не принадлежала.
Раз надо уезжать, то скорее и не оборачиваясь!
Посмотри, до чего ты ее довела. Отойди, о ней срочно надо позаботиться!
Филипп грубо оттолкнул Анну.
Почему ты меня толкаешь? О Молния, прости меня!
Сейчас не время хныкать, помоги лучше снять сбрую.
Молодые люди сняли седло и начали вытирать кровь, текшую по бокам и брюху лошади.
Ну вот, дорогая, успокойся Знаешь, я не хотела сделать тебе больно! Тебе холодно?
Анна сняла плащ и набросила его на спину лошади как раз в ту минуту, когда подъехали русичи и франки.
Несмотря на ветер и скачку, смуглое лицо Госслена де Шони было бледно, когда он соскочил с коня.
Принцесса, вы меня испугали так, как я никогда не боялся во всей моей жизни, клянусь честью рыцаря и христианина!
Анна не поняла слов, но смутно догадалась
о смысле сказанного. Улыбнувшись, она положила свою руку, запачканную кровью, на руку рыцаря, который, в свою очередь, поклонился ей, смутившись. Для приличия он осмотрел раны Молнии. Взгляд, брошенный на Анну, заставил ее покраснеть.
Надеюсь, вы обращаетесь с людьми лучше, чем с лошадьми, тихо сказал он.
Подъехала остальная часть отряда.
С помощью слуг епископы сошли с коней.
Благодаря вам, принцесса, мы двигаемся быстрее, чем предполагалось, сказал епископ Готье, приводя в порядок свою одежду.
Наш король будет счастлив узнать, сколь поспешно вы старались прибыть во Францию, добавил епископ Роже. Что касается вас, рыцарь Филипп, мы благодарны вам, что вы спасли жизнь нашей будущей королеве.
Анне удалось сдержать досадливое движение. Появление же Елены, Ирины и придворных дам отвлекло общее внимание.
Быстро дай шубу, я озябла.
Глядя на «свою девочку», дрожащую от холода, Елена забыла о плохом настроении, принялась тормошить прислужниц:
Поторопитесь, ну-ка! Княжна заболеть может!
Она быстро укутала Анну в лисью шубу: серебряный блеск меха эффектно подчеркивал цвет лица и волос девушки.
Госслен де Шони, сопровождаемый Гербером, толмачом, склонившись перед Анной, спросил:
Можно продолжать путь, госпожа?
Как моя лошадь?
Более или менее в порядке. Ваш рыцарь заботится о ней. Через несколько дней все заживет. Ну, так мы отправляемся?
Анна согласно кивнула и направилась к своему возку. Движением руки она отослала придворных дам, собиравшихся сесть подле нее.
Елена, поезжай с ними, я хочу остаться одна, буду спать.
Кормилица устроила ее на подушках, накрыла мехами, опустила кожаные завесы и закрепила их. Теплый воздух и покачивание повозки быстро усыпили Анну. Ни разу ее взор не обратился в сторону Киева
Глава шестая. Путешествие
Обоз прибыл во Владимир в воскресенье. Двоюродный брат Игорь, представлявший Всеволода, с почестями принял княжну, прелатов и свиту.
Несмотря на желание князя удержать двоюродную сестру подле себя хоть на несколько дней, путешественники на следующий день продолжили свой путь.
На следующий день начался спуск, оказавшийся очень опасным: обвалы перекрывали дорогу, почва уходила из-под ног. Один из мулов и его погонщик исчезли в пропасти, причем не удалось ничего сделать для их спасения. Долго еще доносились снизу крики несчастного. Перед лицом стольких опасностей Госслен де Шони принял решение остановить отряд. Анна приподняла полог своего возка.
Что случилось?
Принцесса, мы не можем больше так двигаться. Возок каждую минуту может опрокинуться. Лучше продолжать путь пешком или у кого-нибудь на закорках.
На закорках?! воскликнул Роже де Шалон, тяжело выступив вперед в своей длинной, неудобной шубе, подбитой лисьим мехом. Об этом не может быть и речи! Наша королева не может путешествовать, сидя на закорках, это неприлично девушке и несовместимо с ее достоинством.
Сеньор епископ, бывают случаи, когда следует забыть о благопристойности. Я уверен, что наш король предпочел бы это решение любому другому, лишь бы не подвергать опасности жизнь принцессы
Я не вижу здесь никого, кто был бы достоин
Я могу это
взять на себя! раздался голос.
Все повернули голову.
Отец княжны, он же мой господин Ярослав, поручил мне охранять княжну до королевства Польского, сказал Филипп. Затем, встав на колено перед Анной, он добавил: Анна Ярославна, согласны ли вы, чтобы я заменил Молнию?
Легкий румянец, окрасивший щеки княжны, не ускользнул от Госслена. Когда толмач перевел, он подумал и лишь скрепя сердце согласился.
Несмотря на трудности дороги, Филипп шел твердым шагом, не ощущая драгоценной ноши, опьяненный радостью, что может чувствовать Анну. Девушка, счастливая, что вновь обрела привычную теплоту, положила голову на крепкий затылок молодого человека. Она позабыла обо всем на свете, наслаждаясь нежданным удовольствием. Следом, уцепившись за шею широкоплечего монаха и не спуская с них глаз, двигался бдительный Готье из Мо.
Король Казимир и королева Мария Доброгнева приняли племянницу с пышностью, неведомой при польском дворе (где король предпочитал долгие споры на религиозные темы обильным застольям). Они, по сути, принимали не племянницу, а королеву Франции, той самой Франции, что некогда приютила Казимира и его мать. Завязывая с будущей королевой добрые отношения, Казимир надеялся на укрепление связей двух стран, что позволило бы и впредь удерживать на расстоянии германского правителя.