Ты не молишься, дщерь моя.
Понимал ли он, как нелегко молиться, когда перед тобой все время возникают лица тех, кого скоро покинешь, те места, где выросла?
Наберись мужества, дитя мое, я знаю, что ты чувствуешь. Но всякая дочь должна повиноваться родителям, а значит, должна обзавестись семьей. Однажды ей приходит время покинуть отца и мать и сделаться нужной и родной в семье мужа. Ты совершишь богоугодное дело, воспитывая детей в христианской вере, уважая служителей Бога, отдавая часть своих богатств Церкви и помогая бедным. Следуй примеру сестер, которые делают счастливыми своих мужей и своих подданных.
Как ей недоставало сестер!.. Елизаветы, старшей, вышедшей замуж за Геральда из Норвегии, в которого маленькая Анна некогда была влюблена. Рассказами о своих злоключениях во время странствий он держал в напряжении слушателей Ярослава и его семью. Недоставало Анастасии, соединенной узами брака с Андреем из Венгрии, который крестил свой народ. Ее тети, Марии Доброгневы, жены польского короля Казимира, тоже недоставало. Увы, французские прелаты слишком уж торопились отвезти ее в свою страну!
Девушка молча заплакала, к большому неудовольствию монаха, видевшего только лишь одно значение этого брака: укреплять связи Руси со странами Европы. Девичьи слезы не могли помешать этому сближению стран, необходимому политике Ярослава.
Твои слезы оскорбляют Бога и твоего отца, сурово сказал монах. Ты не поступаешь, как должно доброй христианке и послушной дочери.
Анна встала, вытерла щеки тыльной стороной ладони. Гневные слова готовы были сорваться с ее уст.
Монах жестом остановил ее.
Подчинись, дитя мое, женщина обретает покой в повиновении Богу, отцу и супругу.
Какая досада, что она не родилась мальчишкой! Разве она не была так же учена, как и ее братья, за исключением Всеволода? Разве не была такой же хорошей наездницей? Разве уступала братьям на охоте, в плавании, в метании копья?..
На колени, помолимся!..
Сопровождаемая епископами, держась очень прямо в своем тяжелом одеянии, Анна покинула храм Святой Софии. Ее рыжеволосую головку украшала сейчас высокая византийская тиара. За княжной, позвякивая шпорами по плитам, следовали Госслен де Шони и около двух десятков его рыцарей. Следом шли Теопемт, Илларион, Ярослав, Ингигерда, князья, воины дружины. Две придворные дамы, присланные королем Генрихом для сопровождения будущей королевы, стояли в отдалении.
Несмотря на ледяной ветер, дувший по широкой площади, несмотря на безостановочный дождь со снегом, простой люд города Киева
ждал Анну. Громкие приветственные крики окатили ее теплой волной. Глядя на тысячи румяных от мороза лиц, на протянутые к ней руки, охваченная любовью, едва от волнения держась на ногах, девушка остановилась, желая насладиться этой минутой радости и печали Скрестив руки на груди, заливаясь слезами, Анна Ярославна молилась.
Владыка небесный, защити русский народ и пошли ему благословенье!
Епископ подал знак, и толпа встала на колени. Теопемт широким жестом благословил всех.
Поскольку дождь усилился, оказалось невозможным вернуться во дворец пешком, как было задумано ранее, семья и гости Ярослава, ко всеобщему разочарованию, поехали на повозках и носилках.
Затем состоялась роскошная трапеза, которая продолжалась много часов. Анна не могла съесть ни кусочка. Однако не могла она здесь, как в Новгороде, покинуть трапезную, так как все неотрывно смотрели на нее. Горящий взгляд сидевшего вместе с дружиной Филиппа не покидал ее лица. Ценой больших усилий Анна улыбалась шуткам братьев, выходкам шутов и забавным трюкам медведей. Наконец принесли крепкие вина, появились плясуньи. Для женщин, епископов и монахов настало время уходить. Удалилась и княжна, в сопровождении придворных французских дам и своих девок. Это была ее последняя ночь в отцовском доме.
Глава пятая. Отъезд
Начался ужасный переполох. Епископ из города Мо приказал Госслену де Шони и придворным дамам следовать за будущей королевой. Дамы с неудовольствием смотрели, как удаляются удобные возки.
В общей сумятице князь прощался с прелатами без предусмотренного церемониала. Ярославу и его сыновьям трудно было сохранить серьезность, наблюдая, как суетятся достойные священники. Наконец епископы решились сесть на коней и мелкой рысцой удалились, по пути благословляя опустившихся на колени. В конце концов обоз выстроился: возки, повозки с подарками для французского короля, со снедью и кормом для лошадей.
Когда последний всадник проехал через Золотые ворота, солнце в небе стояло уже высоко над куполами и крышами Киева.
Филипп нагнал Анну около городских укреплений. Бока Молнии были в крови. Сначала лошадь, удивленная непривычно злыми ударами шпор, только ускорила бег. Затем, обезумевшая от боли, понесла, а Анна ничего не предпринимала, чтобы ее укротить.
Догнав Анну, Филипп приладил ход своего коня к стремительному бегу ее лошади. Отпустив стремена, он встал на седло и одним махом очутился на лошади Анны. Он взял в руки поводья, но, не смотря на двойную тяжесть, Молния какое-то время еще продолжала бешеную скачку и лишь затем начала замедлять бег. Наконец лошадь остановилась, на ее губах выступила кровавая пена, пот струился по крупу. Анна и Филипп соскочили на землю. Запыхавшаяся княжна прижалась к животному, прикрыла рукой глаза лошади, попыталась унять биение своего сердца. Она не обращала внимания на судорожную дрожь скакуна. Филипп с гневом смотрел на Анну.