В возрасте 1012 лет девочка может стать «грязнулей»; ее приходится заставлять мыться, менять белье, ухаживать за собой. Конечно, это не так выраженно и конфликтно, как бывает у мальчиков, но все же. Что движет таким поведением? Смутное чувство тревоги, рождающееся в переживании телесных изменений, заставляет противиться всему, что (пусть даже только в воображении) может угрожать телесной целостности и неизменности, избегать всего, что так или иначе является изменением тела или задерживает внимание на нем. Конфликтов вокруг этого тем меньше, чем более глубокой привычкой стали гигиенические навыки в более раннем возрасте, чем яснее родители понимают сложность происходящего с дочерью. В течение года или двух лет от вас потребуются терпение и настойчивость. Как и в другие кризисные моменты развития, в этот период родители должны решить две задачи: преодолеть возникшие трудности (задача момента) и не ослабить, не нарушить, а по возможности углубить и упрочить контакт с ребенком (задача стратегическая). В борьбе за гигиену уместно ограничиться разумным минимумом требований к дочери, не нарушающим контакта. С началом быстрого роста, когда изменения тела станут явными и будут переживаться вполне осознанно, появятся новые проблемы, а гигиенические трудности сойдут на нет. Теперь телесное развитие будет барометром, по которому девочка оценивает правильность и своевременность своего
сексуального развития. Оно, по точному замечанию И. С. Кона, становится стержнем, вокруг которого структурируется самосознание подростка.
Сравнивая себя со сверстницами, одна девочка будет убеждаться в правильности своего развития, другая сомневаться в ней. Немало зависит от того, каковы эталоны сравнения. Вполне нормальное и своевременное развитие на фоне более быстрого развития сверстниц может казаться задержанным, а на фоне медленно развивающихся чересчур ускоренным. Очень быстро развивающаяся девочка может чувствовать себя одинокой: для ровесниц она уже «тетя», а для старших девушек «дитя». Отставание от сверстниц нередко вызывает опасения, буду ли настоящей женщиной, смогу ли иметь детей?
Для девочки важно не только расти, но и быть красивой. Сегодня стандарты красоты задаются не только самой жизнью (сравнение со сверстницами, взрослыми женщинами), но и рекламой, кино, телевидением, другими средствами массовой информации (киноактриса, певица, победительница конкурса красоты и т. д.). В свое время американские психологи отмечали, что «обычные» женщины чувствуют себя уродливыми по сравнению с рекламными образчиками женственности. Девочка-подросток переживает такие сопоставления еще острее. Она не знает, какой будет, какие из происходящих с ее телом изменений временны, а какие навсегда, и может легко находить у себя изъяны и дефекты: длинный нос, широкий таз, короткие ноги и др. Еще в начале века Пьер Жане описывал молодых людей и девушек, «стыдящихся своего тела», пугающихся происходящих в связи с половым созреванием изменений и боящихся показаться смешными или уродливыми. В 70-е годы это образно называли «комплексом Квазимодо», но мне кажется более подходящим название «комплекс гадкого утенка», с удивительной точностью описанный Г.-Х. Андерсеном. У части девочек эти переживания приводят к попыткам изменить внешность: похудеть, сделать пластическую операцию и т. д.
Семья часто чувствует себя просто бессильной что-либо изменить. Мать пытается переубедить дочь, но часто безуспешно. Не то чтобы переубеждение было невозможно скорее используются не самые подходящие методы: взывать к здравому смыслу бесполезно там, где все заглушают эмоции. К тому же бесконечные и безуспешные убеждения только фиксируют внимание девочки на мнимом недостатке, заставляют бороться с «непонимающими» родителями, придавая этой борьбе необычайное упорство. Оно усиливается тем, что свойственная подростковому возрасту реакция эмансипации (высвобождения из-под влияния взрослых) снижает убеждающую ценность рекомендаций родителей. Лучше всего, если девочка может чувствовать, что ее трудности и метания не вносят разлада в отношения с родителями, не снижают ее ценности в их глазах. Прежде чем бороться с трудностями, попытаемся сделать дочь союзницей в этой борьбе, постараемся сделать так, чтобы борьба с трудностями не превратилась в борьбу с девочкой. Обдумывая поведение одной моей маленькой пациентки, мы с матерью долго не могли понять, почему ее 13-летняя дочь, похудевшая на 6 кг и вроде бы вполне удовлетворенная этим, вдруг вообще перестала есть. Ответ дала сама девочка. Переломным оказался эпизод, которому мать не придала никакого значения. За ужином девочка съела немного больше, чем ела обычно в последние месяцы, и мама выразила свою радость, заметив: «Господи, наконец-то ты снова станешь похожей на человека!» Это было сказано вполне искренне, но для девочки означало, что она начинает снова набирать вес, и испугало ее. Наивно ждать, что все подобные нюансы можно предусмотреть и дать конкретные советы на все случаи жизни. Даже психотерапевты считают, что секрет успеха кроется, как правило, не в самой по себе той или иной методике, а в отношениях «врач пациент». Что же говорить о семье, фундамент которой составляют как раз отношения, причем особо значимые и тонкие, в каждой семье свои?! Они и помогают в выборе стиля и тона помощи девочке. Не всегда нам легко разобраться в них самим: в таких случаях можно проконсультироваться с психологом без дочери: со стороны, да еще для профессионала, часто виднее. Поддержка ведь нужна и самим родителям!