Молчун развел руками.
В одном месте, может, и бегут, а в другом
Чудной же ты, ей-богу, с досадой проговорил Лаврентий. Войне скоро конец. Он уставился на соседа и резко спросил: Ты-то чего от меня хочешь?
Чтобы ты одного берега держался.
Какого?
Нашего, казачьего, приглушенно сказал Молчун. Ты же георгиевский кавалер! Не думай, что красные не напомнят тебе об этом.
Лаврентий сразу переменился в лице, потеребил остренькие усы, задумался.
Так-то оно так, кум, нерешительно произнес он, но ты погляди, что вокруг делается. Кубанцы за Советскую власть горой стоят. Хочешь, я тебе почитаю? Он вынес из спальни газету «Красное знамя» , развернул ее на столе.
Молчун наклонился.
Ну-к, ну-к, про что там
А вот послушай. Лаврентий многозначительно поднял палец и начал читать медленно, с расстановкой: «В борьбе за освобождение трудящихся лучшая часть трудового казачества с нами» Ясно тебе, Федот Давидович?
Ну-ну, дальше.
Лаврентий продолжал читать: «Об этом свидетельствует заседавший в Екатеринодаре областной съезд. Но совершенно ясно, что Советской власти и ее сторонникам придется еще выдержать упорную борьбу, чтобы рассеять ту атмосферу» Ага, «атмосферу» Заковыристое слово. Обстановка, что ли.
Похоже, сказал Молчун.
Лаврентий читал дальше:
«ту атмосферу лжи и провокации, которую создали и поддерживают агенты помещиков и буржуазии». Ясно?
Не совсем.
Как?
Давай, давай.
Лаврентий согнул газету вчетверо, продолжал: «Из станиц и аулов идут вести о том, что пришибленная в первый момент падения деникинской власти черносотенная челядь вновь подняла голову и ведет черную работу контрреволюции»
Во! торжествующе вырвалось у Молчуна. Теперь ясно. Значит, наша армия растет
Лаврентий сверкнул отчужденным взглядом, поправил руку на перевязи и, раздувая ноздри, стал водить пальцем по строчкам: «Работа эта ведется всеми средствами. Дельцы контрреволюции распространяют слухи о приближении белых и скором падении Советской власти. Всякий шаг, всякое мероприятие Советской власти толкуется вкривь и вкось, выдумываются и распространяются всякие небылицы»
Хватит, недовольно махнул рукой Молчун, сел на табуретку. Им, конечно, надо писать.
Нет, не говори, возразил Лаврентий, горячась. За Советскую власть большинство. Да оно и понятно. Большевики добре колыхнули генералов. Деникина как моль съела. А армия у него вон какая была.
Молчун сдвинул широкие брови, нахмурился. В серых, поблескивающих глазах таилась злоба.
Ты все свое тянешь, наконец сказал он спокойно. А я пришел побалакать с тобой по душам, думками поделиться.
Лаврентий совсем помягчел, присмирел. Наумыч приподнял рыжеватую прокуренную бороду, покашливал изредка и внимательно слушал беседу. Светло-карие глаза его останавливались то на сыне, то на соседе.
Или ты не слыхал, что Хвостиков недавно в Баталпашинском, Лабинском и Майкопском отделах организовал повстанческие отряды? спросил Молчун. Ты думаешь, зря большевики объявили там осадное положение?
Кое-что слыхал в Родниковке, проговорил Лаврентий. Вчера, после обеда, там такая история получилась. После базару люди начали разъезжаться. А тут милиционер стал посылать нас возить на ссыпку разверстку. Мы ни в какую! Тогда он начал грозить. Кто-то возьми да и крикни: «Отопхнить его, хлопцы!» Казаки подхватили милиционера и в сторону. А он вырвался да за револьвер, хотел стрелять. Тут все обозлились мах да и прикончили его. Он дотронулся до плеча собеседника, добавил: Оглянуться не успели мы,
как нагрянули чоновцы. Поднялась пальба, матушки! Я бачу, что пошел такой саксей-максей, да по коням, гнал их верстов сорок без передышки. Чуть было не запалил.
Ну вот предупреждающе протянул Молчун. Это только начинается, а там мы свету не будем рады. Зарежут они нас, ей-бо, зарежут!
Лаврентий глядел на него из-под нахмуренных бровей. Острые его усы мелко подрагивали от нервного озноба, но он уже не возражал куму с такой определенностью, как в начале разговора, а только молча посапывал, не зная, что сказать ему «да» или «нет»; собирался с мыслями. Не мог он в данный момент решить, к какому берегу надо примыкать к белым или к красным
Ой, глядите, хлопцы, чтобы вы не попали впросак! вмешался в беседу Наумыч. Беды не миновать вам, ежели спутаетесь с генералами.
И такое скажете!.. недовольно бросил Молчун, Куда уж хуже нашей нынешней беды.
Старик откашлялся, развел руками:
Не любо не слушай.
Как это? спросил Молчун.
А так, вскинул седые брови Наумыч. Помните, как в восемнадцатом году зачиналась у нас Советская власть?.. Тогда иное было время, да и то из троицкого восстания пшик получился! Большевики всех к стенке поставили. А теперь и вовсе. Так что не дюже верьте генералам. Лучше ни тех ни других не защищайте. Пусть большевикам мешает кто угодно, но только не вы. Держите себя в каблучке, приглядывайтесь, на чьей стороне правда: к тому потом и пристегайтесь. А сейчас еще дело темное