усы, закопченные табачным дымом, протянул басом:
Негоже, совсем негоже, хлопче. Надо помогать.
Я еще мало разбираюсь в политике, ответил Виктор.
Кто б другой сказал, могет быть, я и поверил бы, покачал головой Гуня. А ты ж в вышеначальном учился
Тут какая-то другая причина, подмигнул ему Корягин, и сабельный шрам на щеке конвульсивно передернулся.
Лишнее говорите, Петр Владиславович, тая раздражение, проговорил Виктор.
Хорошо подумай, кивнул Корягин. Советую идти по пути ленинской правды. Вместе с нами.
Виктор хотел что-то сказать, но председатель вынул из шкафа брошюру Ленина, подал ему.
Возьми, почитаешь что пишет Владимир Ильич.
Виктор бегло прочел:
«Задачи революции» Спасибо за книгу, поблагодарил он. Мне давно хотелось почитать Ленина.
Корягин пососал трубку и, пустив дым кверху, обратился к Гуне:
Ну, как плотники, Харитонович? Чинят ветряк?
Вчера начали, доложил Гуня. Пожалуй, к тому воскресению крылья будут готовы.
Гляди, чтобы не подвели тебя, предупредил Корягин. Тут надо за всем смотреть.
Хлопцы надежные, не подведут, заверил Гуня.
Виктор с любопытством слушал разговор Он пытался понять, в чем разница между людьми, сидящими перед ним, и теми, с которыми он повседневно встречается в станице. И тут же находил: у тех интересы не шли дальше своего дома, эти же, наоборот, полностью отдавали себя борьбе за новую жизнь. Но у них было что-то непонятное
«А может быть, мне кажется? спрашивал он себя мысленно. Для чего же тогда человек существует, для кого трудится?.. Для общества? Но ведь он сам частица общества!.. А трудится, создает богатства неизвестно для кого»
IV
Влево от ворот крутой спуск к берегу Кубани. У самой воды изуродованный бурей старый дуб с выжженным молнией дуплом и полуобнаженными спутавшимися корнями.
Федот Молчун загремел ручкой калитки, вошел во двор Левицких. Цепная собака Жучка набросилась на него, но Виктор, купавший у колодца серого в яблоках коня, отогнал ее, поздоровался с крестным.
Батько дома? спросил Молчун грубовато.
Дома.
Проводи меня.
Виктор отвел соседа в хату и вернулся к коню. Окатывая его из ведра холодной водой, приговаривал: «Так, Ратник, хорошо» Конь поводил острыми ушами, вздрагивал. Мокрая шерсть лоснилась на нем, будто покрытая лаком.
В кухне Молчун нашел старика Левицкого, курившего люльку и сильно кашлявшего.
Час добрый, Наумыч, подавая ему руку, сказал он и снял шапку.
Наумыч оживился, пригласил соседа садиться. Тот, поддерживая руками грузный живот, сел на скрипучую табуретку.
А где же кум? приглаживая пальцами пушистые пепельные усы, спросил Молчун.
Отдыхает, хмурясь, указал старик на дверь в великую хату На заре из Родниковки приехал. Насилу вырвался из нее, будь она неладная.
Что так?
Да милиционера убили там на базаре
Дела А я с кумом побалакать хотел.
Наумыч откашлялся и, припадая на левую, деревянную ногу, заглянул в боковую комнату, окликнул сына, спавшего на деревянном диване:
Лавруха, до тебя кум пришел.
Лаврентий открыл сонные глаза, посмотрел на отца бессмысленным взглядом.
Слышишь? повторил старик. Вставай! Федот Давидович до тебя пришел.
Лаврентий проворно поднялся и, ощущая со сна озноб в теле, протер глаза, вошел в кухню. Сев на стул, поправил раненую руку, лежавшую на перевязи.
Дело у меня к тебе, кум, заискивающе начал Молчун.
Лаврентий искоса посмотрел на него.
Как?
Молчун потер пальцами висок. Ему хорошо было известно, что означал этот короткий вопрос (в нем всегда звучали нотки неудовольствия), и он поднял на него миролюбивые глаза.
Ты не обижайся на меня, сказал он. Я хочу толком добиться от тебя, с кем ты думаешь быть дальше?.. Опять с красными?
Зачем допытываешься? ощетинился Лаврентий, и с его лица сразу слетела сонливость.
Ну вот, снисходительно протянул Молчун.
Не мути ты мне душу! сердито отмахнулся Лаврентий. Я тебе уже говорил: навоевался предостаточно
и теперь буду сидеть дома сторожить семью и хозяйство.
Э нет, погоди немного, дружественно поднял руку Молчун. Война еще не закончилась, и нам, кум, негоже сидеть сложа руки.
Как это, негоже? В самую пору.
Молчун криво усмехнулся:
Будто не видишь, что Корягин вытворяет. Всего недельку попредседательствовал, а уже задушил нас продразверсткой. Партизан гуртует, ЧОН создает Решил еще крепче скрутить нас. При Мартыне Гречке этого не было
Вижу, Федот Давидович, ты все еще в генеральские погоны веришь, осуждающе сказал Лаврентий. Ты читаешь сводки в газете? Знаешь, что делается на польском фронте?
Брешут они, те сводки! махнул рукой Молчун.
Нет, не брешут! воскликнул Лаврентий. Я был там, своими очами все видел. Поляки бегут, как зайцы!