А Виктор не изменил своего решения? напомнил председатель.
Не знаю, замялся Лаврентий, потупив голову, потом вдруг ожил, просительно и тихо сказал: Ты, Владиславович, не сбивай его с панталыку .
Насчет чего это? прищурился Корягин.
Да насчет всего прочего, шепнул Лаврентий.
Корягин пересадил Игорька на левую руку, заявил:
Я тебе откровенно скажу, Лавруха: орел мух не ловит! У тебя сын не глупый парень сам поймет, что делать и кого слушаться.
Ото ж, съежился Лаврентий и наклонился к уху Корягина: Я уже и сам не знаю, что с ним делать. Потом, эти книжки
Корягин отлично понял его, промолчал.
У летней плиты столпилась молодежь, потребовала музыку. Засвистели кларнеты, заиграл баян, в такт завторил барабан. Замелькали нарядные пары.
Соня стояла у хаты и смотрела на Виктора, кружившегося с Оксаной. Она видела веселые, жизнерадостные лица, полные счастья, и на душе у нее было тоскливо и тревожно.
Во двор цугом въехала подвода. В упряжке четыре лошади. На одной из них сидел Гусочка, перевязанный через плечо белым платком. В руке длинный кнут.
По скриню
приехали! раздалось несколько голосов, и голуби, сидевшие на погребнике , испуганно взвились в воздух, мгновенно скрылись за садом.
Гусочка слез с лошади и, хлопая ботами, вразвалку подошел к танцевавшим.
Гай шумит! закричал он с удальством, выбежал на круг, пустился вприсядку. Гай шумит!
Все покатились со смеху. Гусочка, выбивая ботами, выделывал шутовские движения, горячился, приговаривал:
Расставшись с Корягиным, Лаврентий уселся под конюшней на бревне с приезжими казаками, улыбался, подшучивал над танцором.
Герасимович все чудесничает, присаживаясь на бревно, сказал Копоть насмешливым тоном.
А мне кажется, что у него шарики не на месте, заметил его сосед, куря цигарку.
Ого-го! воскликнул Лаврентий. Это такой, которого никто не проведет: первейший хитрец в станице. Вот его двор. Видите, какое хозяйство! Он помолчал, потом вполголоса пояснил: Его у нас зовут «паданцевым » казаком.
Как это? не понял его Копоть.
Да так! тихо продолжал Лаврентий. Лет пятьдесят тому назад к его матери начал учащать дьяк. А люди возьми да и донеси ее мужу. Мол, так и так, Гараська. Того, конечно, задело за живое, и он решил проверить правду людской молвы. Уехал в ночное пасти лошадей, а когда стемнело, вернулся домой
Голос его неожиданно оборвался. Лаврентий, достав из кармана кисет, закурил. Казаки с любопытством поглядывали то на него, то на Гусочку, который все еще продолжал носиться по кругу. Копоть спросил:
Что же дальше?
Лаврентий выпустил облако дыма, поскреб за ухом и ехидно улыбнулся.
А на зорьке, затянулся он цигаркой, скрипнула дверь в сенцах, и тут же показался дьяк. Гараська притаился у стены, пропустил его мимо себя да как стебанет мешалкой по загривку. Тот еле выполз на улицу да и дуба дал. А Гараська в степь. Возвернулся домой только поутру. Люди, конечно, догадывались Но, как говорится, не пойман не вор.
А дальше, дальше? раздался бас среди казаков.
Да что дальше, протянул Лаврентий и покосился на танцора. Вот с тех пор и живет у нас в станине Иван Герасимович Гусочка паданцевый казак.
VII
Бояре начали выносить сундук, нарочито застряли в дверях сенец. Калита молчал, любуясь, как те возились, кряхтели над сундуком, переворачивали его.
Постойте трошки, хлопцы, я вам сейчас помогу, сказала Денисовна и направилась в хату.
Бояре посторонились. Старуха вынесла бутылку водки.
О, теперь есть, чем смочить углы! воскликнул один из них.
И водка тут же была распита. Сундук свободно, прошел в дверь. Вынесли кровать, стол, рядна, перину, подушки Женщины взобрались на верх приданого, громоздившегося на подводе, в один голос запели:
Эк, матери вашей черт! Як бы мени год праздников да калымашка грошей !
Подвода тронулась. Навстречу выбегали мальчишки, смеялись над Гусочкой. Казаки и казачки выходили на улицу, кивали головами, говорили:
Пропили Гальку.
Пропили красавицу.
Женщины, сидя на приданом, распевали песни.
Наконец подвода въехала во двор Молчуна. Гусочка промчался мимо сараев, амбаров и, остановясь перед домом, снял треух, поклонился хозяйке, стоявшей на крыльце с бабами, сказал:
А вот и женино имучество, то бишь богатство невесты, шо за нею иде по наследству. Приймай, маты, коли охота есть, а то мы и того