Еще, еще!
В это время кто-то постучал в окно.
Корягин опустил сына на пол, прислушался.
Кто там? отозвался он, подходя к столу.
Петр Владиславович, выйдите на минутку, раздался за окном голос Клавы Белозеровой. Дело есть.
Корягин поспешил на крыльцо.
Петр Владиславович, начала вполголоса Клава Боровик приехал домой и с линейки снял пулемет. В клуне спрятал. Мы стояли на посту и видели.
Пошли, сказал Корягин.
Вскоре чоновцы и комсомольцы окружили дом Боровика. Корягин постучал в дверь. Вышла женщина.
Муж дома?
Дома. А что такое?
Корягин переступил через порог. За ним остальные. Поняв, в чем дело, хозяин в одном исподнем белье бросился к окну. Леонид Градов и Демка Вьюн, стоявшие во дворе на страже, схватили Боровика за шиворот и в одно мгновение скрутили ему руки.
За что? испугался Боровик.
С фонарем в руке к нему приблизился Корягин. Из дома выбежала хозяйка, со слезами закричала мужу:
Я тебе говорила!
Боровик, сверкая глазами, дрожал, как в лихорадке. Его ввели в клуню.
Говори, где пулемет? спросил Корягин.
Какой пулемет? пробормотал Боровик. Ничего не знаю.
Ищите, хлопцы, распорядился Корягин.
Леонид с комсомольцами начал разгребать ворох сена, и оттуда тотчас выкатился пулемет, завернутый в брезент.
Что это? обратился Корягин к хозяину. Ничего не знаешь?
Боровик молчал.
Корягин приказал немедленно отправить Боровика и пулемет в ревком.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
I
По улицам с песнями шагали колонны красноармейцев. Ревел утренний семичасовой гудок завода «Кубаноль» . На панелях в сутолоке разношерстной городской публики в замасленных блузах и комбинезонах спешили рабочие. Шныряли юркие мальчишки, нараспев выкрикивали:
«Читайте газеты!»
В городе, как и во всей области, ощущалась напряженная обстановка. По ночам рыскали грабители и убийцы. А по утрам в закоулках, водосточных канавах и болоте Карасун жители находили убитых. Контрреволюция снова поднимала голову. Вся черносотенная челядь, расползшаяся по области после разгрома Деникина, почуяв теперь ожившего Врангеля в Крыму, опять зашевелилась.
В Белом войсковом соборе заунывно гудел колокол, и звуки его волнами неслись над городом, замирали на берегах Кубани. Прихожане нескончаемым потоком тянулись к заутрене. На паперти собора сидели нищие. Протягивая костлявые руки, клянчили милостыню.
По ступенькам на паперть поднялась дама в трауре с лицом, прикрытым густой вуалеткой. Нищие потянулись к ней. Но она, не взглянув на них, направилась в собор, остановилась у амвона. Перекрестившись, опустила деньги в кружку и начала отвешивать поклон за поклоном.
Сбоку послышался чей-то тихий голос:
Вера Романовна.
Дама резко повернула голову, приподняла вуалетку. Перед нею стоял человек в штатском сером костюме, держа на сгибе руки шляпу стального цвета и приветливо улыбаясь. Вера Романовна некоторое время недоуменно глядела на него, стояла в нерешительности. Наконец, узнав своего давнишнего знакомого, она мысленно воскликнула: «Боже! Да это же Ипполит Иванович Губарь!»
Сразу же оглянулась, и свежее, румяное ее лицо приняло добродушное выражение, просияло улыбкой.
Никуда не уходите, предупредила она. Поедем ко мне.
Губарь учтиво наклонил голову, перевел взгляд на волосатого дьякона в золотистой ризе, с дымящим кадилом в руке расхаживавшего взад и вперед по амвону.
Из хирургического корпуса вышел человек в военной форме. Лицо у него бледное, измученное. Стройной походкой направился в город. После больничной обстановки уличное движение казалось ему слишком шумным.
Добравшись до Штабной улицы , он повернул в сторону Кубани и вскоре остановился возле трехэтажного дома, в котором размещался штаб IX Красной армии .
Как мне пройти к товарищу
Балышееву? спросил он еще не окрепшим голосом стоявшего у входа часового.
Спустя несколько минут он уже поднимался на второй этаж. По лестнице сновали военные. Они скрывались то за одной, то за другой дверью кабинетов, спешили по длинному коридору, заставленному высокими фикусами в кадках. Окна были занавешены шторами.
Вошедший задержался возле станкового пулемета, установленного на столе, хотел спросить у дежурного, где находится кабинет начальника штаба , но в это время неожиданно из двери вышел Балышеев плотный мужчина среднего роста в тщательно выглаженном военном кителе. Каштановые волосы аккуратно подстрижены и зачесаны на правую сторону.