Заставят.
Это еще бабушка надвое сказала.
Виктор насмешливо покосился на Григория.
Бабушка, говоришь? А видел, как станичники оружие сдавали?
То хиба люди? отмахнулся Григорий.
Похоже, что только ты человек!
Они свернули с дороги, подались целиной к кострам, через которые перепрыгивали краснодольские парни. Григорий залюбовался их игрой, прогнусавил:
А здорово сигают хлопцы!
Лошади, отфыркиваясь от едкой пыли, шли не торопясь. Зачуяв табун, звонко заржали и ускорили шаг. Из темноты отозвалось несколько коней, и снова наступила тишина.
От полыхавших костров ввысь взлетали огненные платки. Они отгоняли в сторону густую тьму, и она взлохмаченной черной кошкой отпрыгивала от них, лихорадочно дрожала и опять кралась на мягких лапах, готовая поглотить огонь. Яркий колышущийся свет отражался красным заревом в темных тучах, гас, затем снова вспыхивал с прежней силой.
Виктор и Григорий подъехали к табору. Здесь были чоновцы и комсомольцы, пасшие ревкомовских лошадей. Держа над головой горящую ветку, Вьюн подбежал к Виктору, закричал весело:
Ого-го! Кого я бачу!
Григорий придержал коней, обратился к Виктору:
Я поеду к другому табору.
Дело твое, а я здесь останусь.
Григорий стегнул лошадей кнутом, скрылся в темноте.
XVII
Корягин удивился неожиданному ее визиту, вышел из-за стола.
Пусть заходит!
Леонид удалился, и сейчас же переступила порог игуменья, вдруг повалилась на колени перед Корягиным и, цепляясь за его ноги, надрывно простонала:
Петр Владиславович! Ради бога, пожалейте меня, несчастную.
Погодите, погодите, сказал Корягин, беря ее под локоть. Что случилось? Садитесь.
Игуменья села на краешек стула, вытерла слезы.
Петр Владиславович, страдальчески продолжала она. Вчера ночью в моей пустыни поселилась банда. Помогите мне. Избавьте меня от нее. Не могу смириться, чтобы в женской обители творились бесчинства. Вы меня, конечно, отлично понимаете, голубчик. У нас вся надежда на вашу помощь.
А много их там? недоверчиво спросил председатель.
Более ста человек, ответила игуменья сквозь слезы.
Она раскрыла сумочку, вынула из нее надушенный платочек с кружевной оторочкой, приложила к глазам, украдкой посмотрела в лицо противнику: не разгадал ли он ее притворства? И опять простонала:
Окажите мне такую любезность, снисхождение. Век буду вам благодарна, Петр Владиславович.
Корягин в упор глядел на нее, не зная, как поступить: то ли прибегнуть к силе и тут же арестовать ее, то ли просто выставить вон. Но, подумав, решил действовать иным, более благоразумным путем. Сел на свое место.
«Эк, собачье отродье! пронеслось у него в голове. К ногтю бы ее и делу конец».
Игуменья поняла, что он догадался о ее уловке, однако не показала этого, встала и протянула ему руку. Корягин отвернулся, шагнул к окну.
Я вас задерживать не буду. До свиданья, Петр Владиславович, поклонилась игуменья. Надеюсь на вашу помощь.
Корягин проводил ее суровым взглядом.
Вошли Ропот и Градов.
Разреши доложить, товарищ начальник, весело заговорил первый. В моем квартале вывозка хлеба завершена полностью. Сегодня вечером последние пятьдесят подвод с двумя тысячами пудов отправил на ссыпку. Вот.
Хорошо, улыбнулся Корягин и взглянул на Градова:
А у тебя как, Филиппович?
Я тоже пошабашил, вывезено до пуда. Теперь думаю направляться в коммуну!
А насчет излишков что думаете? спросил Корягин.
По-моему, у богатеев хлеба еще горы, подхватил Градов.
Что и говорить, лишки есть, добавил Ропот.
Придется еще потрусить кулаков, сказал Корягин. Страна очень нуждается в хлебе.
В дверях показался Гуня, за ним Норкин. Гуня тоже доложил о выполнении плана продразверстки по своему кварталу. У Норкина было маленькое недовыполнение: в его квартале вот уже целую неделю нет дома нескольких богатых казаков и на хозяйстве одни лишь старики да дети.
Корягин нахмурился.
А ты узнал, куда они уехали?
Норкин развел руками.
Одни говорят к родичам, другие на базар в Екатеринодар, в лес за дровами.
А ты как думаешь?
Подозрение у меня большое, Петр Владиславович, ответил Норкин. Народ следит за их дворами.
То-то и оно, сказал Корягин. Я не сомневаюсь, что они ушли в банду, и поэтому нечего цацкаться с ними. Завтра же надо реквизировать хлеб.
Правильно! согласился с ним Ропот. Они тебя, Василий, обманывают. Банда ж под боком. Вот и подались туда.
Корягин дал указание председателям квартальных комитетов, чтобы они взяли на учет все хлебные излишки в станице и довели новое задание до сведения краснодольских богатеев.
Это вызовет недовольство, сказал Градов.
И тем не менее хлеб мы должны взять, предупредил Корягин.
Папочка, мой папа!
Корягин взял его на руки, поцеловал и сел на стул.
Ну, как твои дела, сынок?
Хорошо, ответил Игорек, обнял отца за шею и попросил: Покатай меня Как на лошадке.
Ну, садись.
Корягин посадил его себе на плечо и пустился вприпрыжку по комнате. Игорек громко заливался смехом. Отец остановился и хотел снять его с себя, но мальчик вцепился одной ручонкой за ухо, а второй шлепал отца по бритой голове, приговаривал: