Можешь не сумлеваться, ответил Гуня, не останавливаясь.
Через площадь тянулся обоз с лесом. Впереди верхом на лошади ехал Ропот. Увидев Корягина, шедшего к ревкому, он пустился галопом, поравнялся с ним.
Лес к школе гоним, подкатывая глаза кверху, доложил Ропот.
Хорошо, хорошо, отозвался Корягин. Значит, школа будет отремонтирована.
Жертвуйте на монастырь, что милость ваша, пропищала низенькая полнотелая монахиня.
К забору подошел Пила, приземистый казак со светло-русой бородой. На нем широкие шаровары, холщовая вышитая рубашка, сапоги гармошкой. Сняв шапку, он поздоровался с желанными гостьями.
Чего ж вы на улице остановились?
Мы на минутку к тебе, Софрон Исаакович, басовито проговорила рябая, востроносая монахиня.
Заходите, заходите, радушно пригласил Пила. Освятите своими стопами мой двор.
Монахини перекрестились.
А это что у вас? указала полнотелая на подводы с мешками, стоявшие у амбара.
Разверстку готовим, скривился Пила. Триста пудов наложили, анафемы.
Истинно, анафемы! подхватила третья, пухлощекая монахиня.
В передней они поспешно осенили себя крестами, поздоровались с женой Пилы и двумя его сыновьями.
Сюда, сюда, матушки, засуетилась хозяйка. В эту комнату проходите.
Монахини одна за другой последовали в зал, уселись иод образами. Полнотелая уставилась колючим взглядом на хозяина, спросила:
С кем ты, Софрон Исаакович, с богом или с нехристями?
С богом, матушка, только с богом! перекрестился Пила.
Кланяется тебе мать игуменья и велела про отряд напомнить, сказала та же монахиня.
Знаю, сказал Пила. Бородуля меня предупредил.
Что же передать матушке игуменье?
Сынов обязательно пошлю А ежели дело обернется успешно, то и сам сидеть дома не буду.
Наши-то пойдут, а другие как? обеспокоенно вмешалась в разговор хозяйка.
Пойдут и другие, убежденно пробасила рябая монахиня. Все, у кого мы побывали, откликнулись на божий зов.
Ну что ж, за мной дело не станет, решительно заявил Пила. Завтра же пошлю в монастырь сынов с оружием.
Мы уже договорились с Данилкой Конотоповым, отозвался из кухни старший сын и прислонился к косяку двери.
Пухлощекая монахиня перекрестила
его, сказала:
Сразу видно, что в тебе горит казачья кровь. Да благословит тебя всевышний, раб божий.
Аминь, пропела басом рябая монахиня, поднимаясь со стула. Пойдемте, сестрицы.
Пила приказал сыновьям положить на подводу два мешка пшеницы.
Леонид Градов, Клава Белозерова и Демка Вьюн остановились у запертой калитки, постучали в нее. Во дворе разноголосо залаяли собаки. Клава заглянула в Щель забора, увидела бегущего к калитке белоголового мальчугана лет десяти, одетого в белую рубашку, черные штаны и хромовые сапоги.
Лязгнула щеколда, и калитка со скрипом отворилась. Отогнав собак, на улицу вышел малец, надул губы:
Ну, чего вам?
Батько дома?
Дома. А зачем вам?
Борода скоро вырастет, если все будешь знать, Леонид смерил его взглядом. Зови отца.
Малец хлопнул калиткой и убежал. Собаки снова залаяли, но уже не так озлобленно и наконец совсем утихли.
Ишь, хлопец-то, заметил Леонид, с пупка уже знает, что к чему.
Вскоре к ним вышел Пятница здоровенный мужчина с рябым, точно вспаханным, лицом и большим животом. Он снял шапку и, вытирая платком потную лысину, спросил:
Чего вам надо, ребята?
Леонид объяснил, зачем пришли. Пятница пожевал толстыми губами, с деланным хладнокровием произнес:
Так Значит, вас Корягин послал?
Да, мы от председателя, подтвердила Клава.
Пятница немного подумал и вдруг заявил:
Что ж, берите, если для такого дела. Сколько звеньев нужно на ограду?
Не знаю, Леонид пожал плечами и удивленно переглянулся со своими товарищами.
Какой величины звено, шмыгнув носом, сказал Вьюн. Надо поглядеть.
Хорошо, кивнул Пятница. Пойдемте со мной.
Вошли во двор. Собаки опять залаяли, но хозяин погрозил им, и они, поджав хвосты, забились под амбары, угомонились.
Так вам и подводы нужны? буркнул Пятница.
Ежли дадите, не откажемся, сказал Вьюн, еще больше поражаясь столь неожиданной сговорчивостью богатея.
Ач , какой ты ласый ! Пятница бросил на него косой взгляд и махнул рукой: Ладно, что с вами поделаешь.
Пройдя к сложенным в штабеля звеньям ограды, Вьюн воскликнул от радости:
Вот это здорово! Ограда теперь будет у нас на славу!
Таких решеток надо штук двадцать, прикинув в уме размеры ограды, проговорил Леонид.
Ну что ж, пробормотал Пятница, берите да знайте мою доброту. А то так Налетели эту ночь из ревкома и давай шуметь, что я хлеб на ссыпку не везу. В станице ж почти еще никто не вывозил, а мне попало первому.
Председатель квартального комитета был у вас? Леонид заглянул ему в глаза.
Без Норкина нигде вода не освятится, глухо прохрипел Пятница и, окликнув батрака, велел ему заложить лошадей в две брички и подогнать к звеньям.
Через несколько минут тяжело груженные подводы выехали со двора и двинулись к площади.
Пятница проводил их хмурыми глазами и, когда они скрылись за углом, плюнул, чертыхнулся и принялся закрывать ворота.