«Плевать. Лучше мёрзнуть среди старого кирпича, чем в милицейском участке объяснять, почему у меня в кармане какой-то самсунг».
Анна прошла внутрь. Пол под ногами хрустел от песка и мусора. Воздух был сырым, пах плесенью, пылью и железом. Сквозь треснувшие окна пробивался свет, освещая балки, стропила и ряды пустых деревянных ящиков с выцветшими надписями. В углу старая тележка, несколько ящиков с маркировкой «Минсельхоз СССР» и штабель газет «Ярославский рабочий», покрытых паутиной.
Анна скинула кожаную куртку и повесила на ржавый крюк. Волосы прилипли к вискам, джинсы жались к ногам, как мокрая тряпка.
Она села на ящик, вытащила часы и поднесла к глазам. Механизм был мёртв.
«Ну же хоть бы тикнули хоть что-нибудь».
Тишина.
Смартфон вытащить даже не подумала. Ни сети, ни розетки, ни смысла.
«Вот и вся моя цифровая эра».
Она вздохнула, закрыла глаза, обняв себя за плечи.
Послышался шаг. Лёгкий, мягкий, как у кота. Анна открыла глаза. В полумраке, возле штабеля ящиков, двигалась тень. Она поднялась и отступила к стене.
Э, полегче, красавица, раздался спокойный, хрипловатый голос. Я ж не милиция. Не кричи.
Из темноты вышел мужчина лет сорока. Тощий, с чуть кривой улыбкой и прищуром. На нём была потёртая кожанка, старые штаны и грязные ботинки. На мизинце перстень с тёмно-красным камнем. В зубах самокрутка.
Ты чего тут устроилась, а? Сквозняки, сырость, не девичье это место.
Пряталась от дождя, Анна держалась спокойно, но пальцы сжимались в кулаки. Случайно нашла.
Ага. Вижу, как случайно. Куртка-то твоя кожаная не из «Детского мира». И штаны Интересные штаны, не по ГОСТу.
Он шагнул ближе. Анна не отступила.
Слушай, мне не до разговоров. Я просто посижу. Уйду и всё.
Не кипятись, мужчина улыбнулся. Григорий я. А ты?
Аня.
Ну, Аня, он присел на ближайший ящик, вытряхнул пепел на пол. Вид у тебя чужой. Как с витрины.
Я недавно приехала.
Из Штатов, что ли? Или с Европы?
Из Москвы, коротко сказала она.
Из Москвы Григорий усмехнулся. Ты ж не с работы сбежала?
Анна промолчала.
Документы есть?
Она качнула головой.
Паспорт потеряла.
Бывает, он кивнул. А милиция не бывает. Они не любят таких «бывает».
Я и сама не в восторге.
Он затянулся, выпустил дым.
Ну ладно. Могу помочь. Документы это не проблема. С фотографией, как у всех. И пропиской временной, если надо.
Анна подняла глаза.
А что взамен?
Григорий усмехнулся.
Да ничего такого. Просто серёжки твои. Блестят интересно. И может потом, если попрошу кое-что разузнать. Ты ж явно не дурочка.
Анна провела пальцами по уху. Пластик. Бижутерия. Но выглядело дорого.
Серёжки забирай. А насчёт «разузнать» посмотрим.
Умная. Правильная. Это хорошо, он кивнул, затушил самокрутку. Сиди тут пока. Снаружи
шумят. Дожди, люди Милиция мимо утром ходила. А вечером я приду. Принесу тебе кое-что. Ну и оформим.
Фотография нужна?
Найдём. У меня есть аппарат. Полароидный, только никому не говори. Американская штучка.
Анна села обратно на ящик.
Спасибо.
Пока не за что. Но если кто спросит, ты тут не ночевала. И меня не видела.
Угу.
Он скрылся в темноте склада.
Анна облокотилась на стену, прижав к груди куртку.
«Началось. Только не хватало связей с полукриминалом. Но если это путь к документам, выбора нет».
На улице грохнуло проходил грузовик.
Внутри было тихо. И впервые за всё утро тепло.
Григорий вернулся чуть позже полудня, как и обещал. Дождь продолжал барабанить по крыше, как сбившийся метроном. Он вошёл с краю, не глядя по сторонам, откинул полог из мешковины и прошёл к дальнему углу склада, где устроил нечто вроде своего «офиса»: три ящика в ряд, на одном бутылки водки, свёртки с тканью, пачки сигарет «Ява», на другом папка, жёлтый карандаш и аккуратный пепельник из консервной банки.
Анна поднялась, поправив влажную майку под курткой.
Ну что, сказал он, устраиваясь на ящике и закуривая. Пришло время оформить твою прописку.
Паспорт?
С фотографией. Вот.
Он достал из кармана кожанки маленькую коробку, открыл крышку внутри была мыльница с аппаратом: серебристый, пузатый, с обмоткой из чёрной кожи. Анна узнала: действительно «Полароид».
Могу сделать, как ты сказала: родилась в Москве, по специальности юрист. Тут никто особенно проверять не будет. Тем более, ты и говоришь по-умному.
А имя?
Анна Николаевна Коваленко. В самый раз. Есть такая актриса в Театре кукол, но ты другая.
Анна усмехнулась.
Мило.
Улыбнись.
Он щёлкнул затвором. Через пару минут тёплая бумага легла на ящик. Из серого пятна проступило лицо: мокрые волосы, настороженные глаза, мимика будто между усталостью и вызовом.
«В 2005 году мне делали паспорт в многофункциональном центре. За двадцать минут. Тут на ящике, воняя табаком, под партсборщину с громкоговорителя».
Григорий достал бланки. Бумага была плотная, с водяными знаками.
Это не фальшак. Просто незаполненные. С печатью тоже не обман: один товарищ у меня с типографии. Сюда штамп, сюда подпись. Ну и трудовую тоже начнём. Где хочешь работать?
Адвокат.
Он удивлённо поднял бровь.
Серьёзно?
Серьёзно.
Тут таких не жалуют.
Я справлюсь.