Анна подошла ближе к витрине гастронома. За мутным стеклом лежали банки с томатной пастой, скрученные пачки макарон и пустые полки.
«Где я? Что это? Ярославль. Шестьдесят восьмой. Господи».
Девушка, а вы откуда будете? Раздался рядом голос.
Она вздрогнула. Рядом стояла женщина в сером пальто, с авоськой в руках.
Вы по обмену, что ли? Из ГДР?
Анна выдавила улыбку.
Почти. Москва. Только вот потерялась.
А, ну, с кем не бывает. Гостиница у нас «Волга», чуть дальше по трамвайной. Доедете?
Дойду. Спасибо.
Женщина кивнула и ушла.
Анна медленно двинулась вперёд, не зная, куда. Смартфон бесполезен, денег нет.
«Пятьдесят рублей в кармане. Бумажник остался в другой реальности. Спасибо, часы. Спасибо, прогресс. Попала в музей под открытым небом».
Она свернула во двор, пытаясь отдышаться. Стены облезлые, на балконе висели мокрые простыни, капая на бетон. Вход в подъезд был открыт.
Анна села на деревянную скамейку у стены.
«Холодно. Мокро. Но я жива. И это точно не сон».
Она вытащила часы. Кнопка не реагировала.
«Их механизм молчит. Как и все вокруг, если спросить: Где тут ближайший Wi-Fi?».
Неподалёку закричала женщина:
Валера, не крутись у трамвая, прибьёт же!
Анна закрыла глаза.
«Спокойно. Я адвокат. Я решала дела похлеще. Просто оказалась не в том году. И в чужой жизни».
Она встала, спрятала часы обратно в карман и направилась к трамвайному кольцу.
«Первое выжить. Второе понять, как вернуться. Третье не сойти с ума. Всё по порядку. Как в суде».
Улица вновь встретила её гулом шагов, звоном трамвайных рельсов и серыми лицами. Дождь усилился, пробираясь за шиворот и стекая по рукавам кожаной куртки. Вывеска «Гастроном» скрипела под ветром, цепляясь буквами за осеннее небо. Под ней толпились женщины в платках, старики с пустыми авоськами и дети, прижавшиеся к стене, чтобы не попасть под ноги взрослым.
Анна остановилась у входа. Витрины были мутными, покрытыми пылью и разводами, а за стеклом выстроилась очередь люди стояли вплотную, тихо ругаясь, держа в руках какие-то бумажки.
«Талоны? Серьёзно? Не декорация фильм про войну, дубль десятый».
Она поправила ворот куртки, чувствуя, как к ней приклеился чей-то настороженный взгляд. Оглянулась. Пожилая женщина с авоськой всматривалась в неё, не скрывая интереса. Другая, постарше, шепнула что-то соседке.
Анна сглотнула и подошла ближе к очереди.
Ребята, она старалась говорить уверенно, по-доброму. Где тут можно ну, оформить документы? Паспорт, например?
Молчание. Несколько человек обернулись.
А ты откуда такая умная взялась? Хмуро спросил мужчина в фуфайке с каплями дождя на плечах.
Из Москвы, она попыталась улыбнуться. Просто надо бы с паспортом разобраться, а я не совсем местная.
Не совсем местная, а говоришь, как с Марса, он окинул её взглядом, остановился на джинсах. Ты это с какого ведомства, гражданка?
Анна почувствовала, как внутри всё холодеет.
Да я не из ведомства Я просто потерялась.
Потерялась она, мужчина шагнул ближе, его лицо было серым, как дождь. Паспорт где?
Сейчас нет с собой.
Без паспорта тут не гуляют! Голос его стал резче. Тут тебе не Америка. Милицию вызвать, что ли?
Не надо! Она подняла руки. Я сама разберусь.
А ну-ка, стой! Он сделал шаг, но Анна резко отступила, почти вбежала в лужу.
Извините! Крикнула она и развернулась.
Толпа загудела. Кто-то сказал:
Поди, шпионка. На Ленина-то посмотри, даже не перекрестилась.
Она выскочила со двора, пересекла дорогу, чуть не врезавшись в мальчишку с буханкой хлеба. Его мать закричала:
С ума сошла, что ли?!
«Чудесно. Просто блестяще. Грозит статья отсутствие
документов, подозрение, уклонение. Я юрист, мать вашу».
Она свернула в переулок между домами, споткнулась о бордюр и остановилась, прислонившись к кирпичной стене. Грудь ходила ходуном.
Сквозь гул крови в ушах она едва различала звуки голос из громкоговорителя на столбе:
в честь съезда партии, хлеб по талонам
«Нет ни регистрации, ни прописки, ни удостоверения личности. В моём веке я бы уже была в картотеке. Здесь потенциальный враг народа».
Мимо прошёл подросток с газетой.
Девушка, вы чего такая? Вас искать кто-то будет?
Анна покачала головой.
Нет. Никто.
А вы из театра, что ли?
Она едва не рассмеялась.
Из далёкого театра. Очень.
Парень пожал плечами и ушёл.
Анна выдохнула, осела на корточки, сжимая часы в кармане.
«Дальше не спрашивать. Слушать. Наблюдать. Притвориться своей. До первого укрытия. А потом что-нибудь придумаю. Я же всегда что-нибудь придумываю».
Над ней громыхнул трамвай. Лужа, что копилась у колеса, плеснула на её кроссовки.
Анна поднялась.
«Ничего. Я справлюсь. Только б найти место, где не смотрят на меня, как на цирковую лошадь».
Она зашагала вдоль улицы, пряча лицо от ветра и взглядов.
Дождь не прекращался. Он барабанил по жестяным крышам и лужам, превращая улицы в вязкую кашу из воды, песка и мусора. Анна шла наугад, мимо заборов, дворов с облупленными будками, мимо запахов угля, варёной капусты и мокрого картона. За поворотом пустырь, за ним длинное, низкое здание с кирпичными стенами и выбитыми окнами.
Склад. Заброшенный, судя по ржавой табличке на двери и сломанному замку.