Да вот, человек пришёл, указал на меня голова. Охотник, волколака завалил, на пару со Стасом Липковым. Надо справку на премию выписать. Но это не всё.
А что ещё? деловито спросил пристав, вынимая из большой кожаной папки бланк на листе плотной бумаги.
Вместо ответа голова снял трубку с одного из двух телефонов, что стояли на столе и проговорил:
Мария, принеси, пожалуйста, чаю. Три стакана. Сахар? Вазочку прихвати, мы сами добавим.
Положив трубку, он поднял глаза на полицейского и сообщил:
Утверждает, что путешественник во времени. Что провалился из прошлого, из минус третьего года. Говорит, шёл по лесу, зайцев стрелял, а потом бац! Вместо зимы стало лето. И год нынешний. И знаешь, Феликс, что самое странное?
Ну.
Я ему верю.
Объясни? пристав написал несколько слов на бланке, поставил печать, которую вынул из кармана, потом расписался сам и дал расписаться мне.
Смотри,
форма на нём. Ты когда в последний раз такую видел?
Никогда.
А материал? Ты не стесняйся, потрогай. Но и это ещё не всё, голова протянул полицейскому документ. Вот, смотри, паспорт, самый настоящий, почти новый, я такие видел в музее. Год рождения смотри. Так, а вот дальше, телефон сотовый. Без малейшей царапины, даже заряжен ещё. Патроны к ружью пластиковые, таких не делали уже лет семьдесят.
Это ни о чём не говорит, тут же включил скептика пристав. Паспорт и напечатать можно, а пластик и ткани синтетические у чистых делают. Сам-то он, вроде, не из них, но мог как-то разжиться. Например, с трупа. Так что перемещение во времени
Полицейский-скептик вдруг замолчал на полуслове, так и оставшись сидеть с раскрытым ртом. Некоторое время молчали и мы, только через минуту Фокин осторожно спросил:
Феликс, ты, часом, не подавился?
Старый я совсем стал, как-то совсем грустно проговорил полицейский. Память подводит. Вроде всего чуть больше года прошло, а уже забыл.
Чего забыл-то?
Бумага из управления приходила. Мы с мужиками посмеялись, да положили под сукно, решили, что там, в столице, офицеры пьют на службе, а потом такие циркуляры выписывают.
И что там?
А там там инструкция на случай, если вдруг объявится кто-то, кто скажет, что из прошлого прибыл. Точно, как здесь. Обращать внимание на одежду, на телефон, документы, если есть. А потом
Что? с тревогой спросил я.
Да ничего, задерживать, проводить первичный допрос и отправлять в столицу, да не в наше управление, а через них к контрразведке. Ещё доктору показать. Я так понимаю, что это не первый случай.
При слове «контрразведка» мне стало не по себе. Потом подумал, что вряд ли там настоящее гестапо, просто дело важное и конфиденциальности требует. А первичный опрос пускай проводят, я честно на все вопросы отвечу.
На стол лёг бланк, бледная копия, где с трудом можно было рассмотреть слова. Так, Фамилия Имя Отчество. Место проживания до того, как. Год рождения, образование. Семейное положение. Специальность. Место работы. Служба в армии, род войск, звание, военная специальность. И ещё некоторое количество пустого места, где я мог о себе изложить всё, что захочу. На заполнение ушло минут двадцать, в течение которых дверь отворилась, вошла девушка лет двадцати, видимо, та самая Мария, которая поставила на стол поднос с тремя стаканами чая, гранёными в красивых металлических подстаканниках, ещё там стояла вазочка с сахаром, и лежали три чайные ложки.
Пристав взял лист в руки, некоторое время читал текст, потом уточнил:
В институте преподавали? А какой предмет?
Историю государства и права, я вообще во многих местах преподавал и разные предметы, образования у меня два, историк и юрист.
Насчёт армии непонятно. Это что, комендантская рота?
Спортрота, объяснил я. Есть такие солдаты, которые в армии только и делают, что тренируются и на соревнованиях выступают.
А вы, простите, спортсмен?
Боксировал хорошо в молодости, сейчас уже бросил.
Ясно, пристав сделал пометку на том же листе. То есть, в военном деле мало понимаете?
Стрелять умею, строем ходить и противогаз надевать.
Снова короткая пометка.
А с женой почему развелись?
Личное, но, если честно, она другого нашла, потом разошлась с ним, может быть, мы бы и сошлись обратно, но
Понятно, а супруга где проживала?
Я назвал адрес. Пристав некоторое время молчал, потом я спросил:
Скажите, а есть какие-то сведения
Практически нет, грустно сказал он. Часть архивов погибла, но не буду вас обнадёживать, скорее всего, ваши жена и сын сгорели в огне ядерного взрыва.
Желание спрашивать пропало, вообще все желания разом отпали.
А доктору зачем?
Анализ крови, который потом тоже в столицу нужно отправить. Что-то там, в крови, важное, я так понял, что у нас после всех потрясений, анализ один, а у вас, нетронутых, другой. Подтвердить, так сказать, алгеброй гармонию.
Фокин взял трубку и с третьей попытки вызвонил местного врача. Велел ему захватить всё, что требуется для забора анализа и бегом бежать в административное здание. Потом снова позвонил, на этот раз некой Валентине Семёновне, которую тоже позвал на беседу. На мой вопросительный взгляд он ответил: