Газетчик улыбнулся.
Я наблюдательный... Так мы направляемся в веселый дом? Я не против. Ведите меня туда скорее.
Невинная шутка заставила детектива прищуриться и посмотреть на Хальруна.
Мне пообещали, что приведут вея Лакселя в чувства к полудню.
А... Я понял. Мы не спешим.
В воображении Хальруна немедленно возникла картина первого визита Дорена в веселый дом. Детектив кашлянул, и журналист придал лицу серьезное выражение.
Состоятельным людям требовались развлечения, и улица Общественного благополучия относилась к местам, где их предлагали, причем на разный вкус. Заведение для мужчин тут тоже имелось. Публичным домам не полагалось украшать себя вывесками, но «притоны разврата», как говаривала милейшая Фанна, сложно было спутать с чем-нибудь еще. Дорен определенно направлялся одному из них, к трехэтажному зданию из серого кирпича... А может, и не из серого. В Сартальфе изначальный цвет внешних стен не всегда удавалось угадать правильно... Зато целых три этажа точно указывали на высокий класс заведения.
Хальрун сделал постное лицо и занял место чуть позади детектива, который уже тянул за рычажок звонка. Милая и подозрительно юная особа, встретившая гостей на пороге яркой улыбкой, при виде полицейского и «рабочего» сразу поскучнела.
Это снова вы, произнесла она как будто даже брезгливо. Проходите.
Все в затененном зале в этот ранний час кричало о роскоши, пошлой, нарочитой, показной. Обитая красным плюшем мебель даже на вид была мягкой, стены украшала позолота, а в проеме, ведущем в соседний зал, виднелся здоровенный рояль, монументальный, словно дирижабль. Хальрун, одетый в наряд фабричного рабочего, улыбался так сильно, что сводило скулы, но даже будь на нем его обычный костюм, газетчик не потянул бы на завсегдатая этих стен. Дорен тоже вряд ли соответствовал строгому цензу публичного дома.
Я договаривался с вашей хозяйкой, сообщил детектив с каменным спокойствием. Вей Лаксель сейчас тут? Если нет...
Он только что проснулся, сказала проститутка, тряхнув выбившимися из прически прядями. Он вам нужен?
Она вообще была очень лохматой и ярко накрашенной по этим двум признакам можно было почти наверняка отличать шлюху от порядочной женщины. То ли из-за пошлой улыбки, то ли из-за облика в целом, простая фраза прозвучала как приглашение к чему-то непристойному.
Разумеется, нужен, сказал Дорен. Проводи нас.
Как скажете. Вей.
Она улыбнулась, повернулась и пошла вперед, покачивая нижней половиной тела. Это была очевидная демонстрация, хотя ни детектив, ни журналист не могли считаться даже потенциальными клиентами. Соблазнять у проститутки получались так себе, решил Хальрун. Ей требовалось больше опыта, чтобы это не выглядело настолько явным... Хотя, может, именно такого эффекта шлюха и добивалась.
Она прошла под тяжелыми бархатными занавесями, украшавшими проходы между залами. Из-за плотно закрытых окон в заведении стоял тяжелый дух: въедливые цветочные ароматы, запах сигар, алкоголя и пошлости создавали особенную неповторимую смесь. Если бы Хальруну завязали глаза, по одному только запаху он понял бы, чем тут промышляют. Хотелось поделиться впечатлениями, но едва взглянув на непроницаемое лицо Дорена, журналист прикусил язык.
«Я наблюдатель, сказал он себе. Я наблюдаю. Мнением можно поделиться и позже. Для этого у меня есть целая газета. Она будет получше ушей шлюхи и полицейского».
Глава 6
отвезти вас до дома...
Домой не собираюсь. Если вам нужно говорить, говорите тут.
Лоб детектива слегка нахмурился вряд ли Ракард это заметил, но Хальрун следил за всем очень внимательно.
Веселый дом неподходящее место. Разговор будет деликатным, а нас могут подслушать...
Хетта! рявкнул Ракард.
Из-за портьеры показалось симпатичное, хоть и слишком яркое, молодое лицо в обрамлении обесцвеченных, похожих на солому, прядей.
Да, милый? прощебетала заглянувшая в комнату особа.
Возьми!
Ракард извлек кожаное портмоне, а затем уже из него достал две банкноты. Девушка с радостью приняла подачку.
Проследи, что б никто не крутился, и сама не подслушивай.
Ракард пригрозил ей пальцем, но проститутка вряд ли приняла его просьбу близко к сердцу. Она улыбнулась, показав мелкие зубки, и удалилась, томно покачивая задом.
Я настаиваю, скучным тоном произнес Дорен. Мы не можем говорить здесь.
Ракард вспыхнул внезапно и без предупреждения.
Эй ты! закричал он. Ты меня арестовал, а? Арестовал, ничтожество?
Нет, был вынужден признать в миг побледневший полицейский. Вы не...
Тогда заткнись и спрашивай!
После гневной вспышки Ракард расслабился. Он растекся по креслу, с вызовом глядя на все вокруг. Вей Лаксель мог быть лишь мелким промышленником, мог быть почти разорен, но это не означало, что какой-то младший детектив имел право без веской причины беспокоить владельца фабрики. Промышленные производства являлись основой процветания Хогтории, и никого не волновали душевные качества тех, кто ими владел. Надежный покровитель (для младшего детектива им должен был стать начальник его управления) разом сделал бы позицию Дорена сильнее, но такого человека, очевидно, не существовало.