Но если бы я не отправил это анонимное письмо, не мог бы жить в мире с самим собой.
С тех пор я матушку не видел и ничего о ней не знаю. Думаю, что она счастлива и устроилась неплохо иного я просто представить не могу. Я же после этого случая перебрался к деду, чтобы составлять ему компанию и ухаживать за ним; впрочем, скорее это он наставлял меня и ухаживал за мной до самой своей смерти, которая последовала спустя пять лет после тех событий.
А вот о чем надо рассказать подробно, так это о том, что случилось через две недели после штурма лаборатории.
Официальные протоколы ЦГУП гласили, что Серебряковы сбежали вместе с двумя «опытными образцами», под которыми понимались «Коленька» и «Анечка». Рассказывая о том, как я стащил лабораторный журнал, я никому не озвучивал свое мнение, что девчонка-кукла не смогла вернуться домой, а так и заплутала в трущобах Оловянного конца. Хоть и с опозданием, мне было стыдно за это.
Я был уверен, что она погибла. На улице все еще холодно; да, днем сосульки уже начинают таять, но ночью погода еще совершенно зимняя. У девчонки не было ни теплой одежды, ни обуви. А главное у нее нет соображения, она не умеет выживать сама по себе, вне данного приказа. Ей не отдали приказа поесть наверняка она и не ела. Не отдали приказа попить не пила.
Без воды человек может прожить три дня. Ребенок наверняка меньше
Но все же мысль о девочке, которая, может быть, бродит по Оловянному концу, никак не давала мне покоя. И еще не давала покоя мысль об эксперименте, который хотела провести Серебрякова мол, контрольная булавка может обратить волю генмода на самого себя, позволить ему самому стать собственным хозяином
В общем, дивясь собственной глупости и сентиментальности, я раздобыл контрольную булавку (что само по себе было непросто!) и отправился договариваться с крысами по рецепту Елены. Только я сформулировал свой заказ иначе. Не стал просить их показать мне что-то на карте; сказал просто отведите меня к голубоглазой девочке, которая живет одна на улицах Оловянного конца.
Я был абсолютно уверен, что ничего не выйдет. Либо крысы не найдут никого, либо найдут какую-то другую
беспризорницу. Либо девчонку уже подобрали на улице и определили в какое-нибудь медицинское заведение, как явно помешанную. Никто ведь не догадается, что она генмод.
Но мой небольшой крысиный отряд привел нас с Прохором в какой-то закуток позади Третьей башни, заваленный разбитыми ящикам и картонными коробками. Рыжая крыса-предводитель юркнула в щель между ящиками, образовавшими подобие норы, потом высунула оттуда нос ну, дескать, что же ты не идешь?
Я нерешительно приблизился.
Из-под ящиков дохнуло ароматами помойки и немытого тела. А еще выглянули знакомые голубые глаза.
Когда девочка увидела меня, глаза эти расширились. Она немедленно вылезла из-под коробок на белый свет. За две недели одежда ее успела превратиться в неопрятные лохмотья, волосы растрепались. К тому же, она где-то обзавелась дырявым тулупчиком мехом наружу в общем, девочка производила впечатление еще большего чудовища, чем когда я видел ее в последний раз.
И это чудовище немедленно схватило меня вонючими грязными лапами с обломанными ногтями, подчиняясь отданному приказу!
Прохор! крикнул я. Булавку!
Моего слугу не надо было просить: он уже держал булавку наготове и быстро прижал ее к щеке девочки. Всего несколько секунд и настройка произошла: ребенок утих, ожидая новых приказаний.
Не скажу, что я особенно пострадал за эти несколько секунд: девочке ведь никто не отдавал приказ меня убить, поэтому держала она меня крепко, но так, чтобы не причинить вреда. Однако все равно они показались мне вечностью. А что если бы булавка не сработала?
Ну вот, сказал Прохор. Что теперь?
Пока на эту булавку настроен я, ответил я. Я буду отдавать девочке приказы. Приведем ее домой, отмоем Потом попробуем перенастроить булавку на нее саму. Должно получиться.
А если нет? спросил камердинер.
Спросил без осуждения мол, ему все равно, что я буду делать с генмодом-ребенком, если не выйдет.
Ну, как реанимировали первых генмодов вздохнул я. Запирают в темноте со звукоизоляцией, ждут, пока действие последнего приказа выветривается, потом начинают понемногу формировать личность
Конечно, кормить такого генмода через силу и убирать потом в такой камере приятного мало, но что делать? В конце концов, надеяться больше не на кого собственные создатели этого ребенка предали. Как и всех нас.
Дело в том, что я так и не собрался нанять ей горничную ни с помощью Прохора, ни сам. Я подозревал, что после окончания дела Кахетьева она вновь зароется в работу и вернется к прежним привычкам.
Для чистоты эксперимента я даже отправился к Анне без своего камердинера, чтобы он не сбил мне воспитательный эффект и не начал говорить, что пусть лучше занимается своей живописью. Для этого мне пришлось обратиться в агентство по найму слуг должен с неохотой заметить, что телефон сделал этот процесс удобнее. Более того, я смог отпустить этого агента по переноске котов около Аниной двери, сообщив ему, что обращусь к его работодателям, когда мне понадобятся услуги по возвращению домой.