К вечеру адвокат подтвердил, что труп действительно принадлежал Асджеру, и поделился краткой сводкой скучной информации об убитом. Так я узнала, что в холле главного здания университета поставили портрет, и благодарные студенты принесли
к нему высушенные панцири морских ежей. Никаких предположений, кому могло бы понадобиться прикончить этого любителя странных гадов, с ходу было выдвинуть нельзя. В полиции открыли дело, в котором я проходила свидетелем, и делиться со мной подробностями явно никто не планировал, но, конечно, если бы лисы учуяли на убитом мой запах, меня бы уже задержали.
Всё это было, конечно, очень странно, начиная, пожалуй, не с трупа, а с самой моей женитьбы или даже раньше.
Запретная магия нехорошая вещь, это всем ясно, а Комиссия необходимое зло, занудное, неприятное, но нужное. Хотя граница науки и магии подчас тонка, а отличить разрешённое от запрещённого бывает непросто, чтобы вляпаться в скандал с чернокнижием нужно всё-таки сделать что-нибудь эдакое. Сейчас же весь Огиц гудит от Комиссии, их уши торчат из каждого угла, а фармацевтический скандал, возникший буквально на ровном месте, докатился даже до меня.
Ещё вот, скажем, много лет стоял в колдовском море остров Бишиг-Се, и никого его двойное имя особенно не волновало. Се выстроили себе отдельный склеп, плавали из собственного порта и потихоньку вымирали; лично Ёши последние лет десять не занимался ничем, кроме странных увеселений и бесконечных поездок к лунным. Все «объединительные» идеи у него были на редкость дурацкие, и вот теперь он вдруг заявляется в особняк, целует ручку Керенберге и становится Бишигом, проводит со мной отвратительную ночь и спит с утра так крепко, что не слышит даже бурной горгульей радости свеженькому мяску, а ведь его окна выходят ровно на задний двор.
Да и ладно бы радость: полиции я не соврала ни словом. Мне сложно представить даже теоретически, как на территории особняка может образоваться неожиданный труп.
Пятьдесят семь охранных горгулий это не шутки; клиенту, вздумавшему сделать у меня заказ, для аналогичной площади я рекомендовала бы приобрести четырёх. Если принять за данность, что люди не умеют материализовываться из пустоты, то как минимум сам этот труп должен был как-то войти к нам и не поднять этим тревоги. Для этого он должен был быть приглашён кем-то из Бишигов.
Ну и дальше, весьма маловероятно, что у человека, проникшего в ночи в особняк Бишигов, вдруг ровно посреди площадки для кормления остановилось сердце. И если кто-то помог этому сердцу остановиться то где этот кто-то, и что он делал в моём доме?
И зачем ну право слово, зачем?! ничего из себя не представляющему Асджеру Скованду могло понадобиться сюда лезть?
После обеда я самолично проверила чары во всех горгульях. Это заняло меня до поздней ночи и не сказать, чтобы чем-нибудь помогло: никаких посторонних вмешательств я не обнаружила, больших внутренних сбоев тоже. От одной из досмотровых горгулий, каменной львицы с орлиной головой по кличке Царица, удалось добиться, что убитый вошёл своими ногами и имел приглашение от Бишига. К сожалению, особых подробностей к этой информации не прилагалось: горгульи плохие свидетели. Ими управляют чары, и по ним можно лишь отчасти достраивать произошедшее.
Первый раз слышу, сварливо отозвалась бабушка, когда я спросила её про Асджера.
Она сидела в своей гостиной, у жарко натопленного камина, с ногами в тазу, от него поднимался пар. Строгое домашнее платье Керенберга задрала на неприличные высоты, а сухие старушечьи колени обернула бинтами, вымоченными в чём-то зелёном. По зиме у неё частенько ломило суставы.
На острове снесло метеовышку. Туда ей и дорога, но надо решить, ставить ли новую. Что думаешь?
Дорого.
Хо! Ну, конечно, дорого. А что в наши времена дёшево? Разве что совесть, кхе-кхе.
Я поморщилась, а она кивнула на стол. Бабушка по старинке вела большой, вручную разлинованный журнал, куда вносила все плановые расходы. Сумма напротив метеовышки стояла неприятная.
Лучше по весне обновим в порту грузовой дебаркадер, нахмурилась я.
Бабушка цокнула языком и покачала языком.
Как и многие пожилые колдуны, она любила вспоминать другие острова, богатые и привольные. Но безжалостные хроники говорят: таких островов никогда не было. Трава была зеленее разве что в ностальгических воспоминаниях.
Я запретила всех посторонних гостей, предупредила я. Если нужно кого-то пригласить, скажи мне, я сама встречу.
Бабушка недовольно фыркнула, но ничего не сказала.
Она полагала, вероятно, что этот Асджер был новым хахалем Ливи, потому что если кто-то из Бишигов и проявлял безответственность, это всегда бывала она. Собственно, я и сама в первую очередь позвонила сестре, но она буркнула рассеянно: «А это кто?» а потом у неё там что-то зазвенело и разбилось, а сама Ливи выругалась так
грязно, что непонятно было, как вообще можно доверить этой женщине ребёнка.
Мы обсудили ещё преимущества мобильных дебаркадеров перед стационарными, главным из которых была сравнительная дешевизна, но оттягивать бесконечно было нельзя, и незадолго до полуночи я постучалась в комнаты своего мужа.