Шрифт
Фон
по два костра близ мощных ворот городских громоздили.
Помню, как я и сама а возраст мой был беззаботен
200 не уступила тогда в рыданьях родителям милым.
Так уж угодно богам! И ни то, что чистый источник
(Делия, твой) осквернить посмевший кощунственным взглядом
не был, хозяин, увы, молосскою злобою узнан,
больших не стоило слез, ни то, что внезапно царицы
лужею кровь разлилась: ведь это суровые слали
нити Сестер и Юпитер решал; а ныне преступной
волей царя лишены безвинно фиванские кровли
стольких мужей; и еще о втоптанном в грязь договоре
в Аргах не знают, а мы хлебнули военного лиха.
210 Сколько претерпят еще и кони, и воины в тучах
пыли, и сколько ручьев разольются ужасным багрянцем!
Пусть это видит рука, не знавшая битвы; меня же
пламенем пусть одарят и в земле прародителей скроют».
Старая долго еще Этеокла нечестье бранила,
страшным, безбожным зовя и суля наказанье в грядущем.
Что ей свободу дает? Приближение смерти, и долгий
век позади, и почет, подобающий поздней кончине.
Все это сеятель звезд разглядел с вершины небесной,
понял, что первой уже напитаны кровью народы,
220 и поспешил Градива призвать. Обильным убийством
опустошив города бистонов и яростных гетов,
тот стремительный бег к эфирным направил твердыням:
шлема блеск оперен перуном; оправленный в злато,
мрачный ужасен доспех, очертаньями див оживленный;
свод под осью гремит, багровеет сияньем кровавым
щит, вступающий в спор с далеко отражаемым солнцем.
Только завидев его, горящего пылом сарматских
подвигов, с помыслами, военною полными бурей,
молвил Юпитер: «Таким, таким прошествуй по Аргам,
230 чадо, и с влажным мечом, и сим омрачаемый гневом!
Пусть нерадивых умы возмутятся и, яростью полнясь,
жаждут тебя и тебе безоглядно десницы и души
пусть посвятят. Подтолкни медлительных, рушь договоры:
мы дозволяем тебе самих небожителей битвой
воспламенять и мое спокойствие. Сам я посеял
семя сраженья: Тидей возвращается с вестью о страшной
дерзости, и о преступном вожде, и о гнусной засаде
первоначале войны, отмстив оружьем коварству.
Все подтверди. А вы, моей наследники крови,
240 гневу их стать поперек, с мольбою ко мне обратиться
и не пытайтесь: меня наставили судьбы, а также
черные прялки Сестер. От мира начала назначен
день неотменный войны и рожденные биться народы.
Если же казнь племенам за древние их злодеянья
мне не дадите свершить и отметить ужасным потомкам,
этой твердыней клянусь, для нашего рода священной,
рек элисийских водой, даже мне внушающей трепет:
Фивы своего рукой разнесу, сорвав с основанья
стены, и, башни подняв с земли, на инахов город
250 сброшу или в простор лазурный смету их, а сверху
ливнем залью, хотя бы сама во всеобщем смятенье,
храмы свои обхватив и холмы, пострадала Юнона».
Рек и всех поразил приказаньями, но словно были
смертны они голоса и пыл свой умерили боги.
Так морской замирает простор при длительном мире
бурь: по лежащим в дреме его берегам бестревожным
нежит томительный зной при полном безветрии кудри
леса и строй облаков, и воды тогда опадают
в реках и звонких ручьях, и молкнут сожженные струи.
260 Счастлив приказом, Градив ликует и гонит проворный
виды видавший возок, поводьями правя налево.
Путь он уже совершал по краю небесного свода,
вдруг, навстречу коням устремившись бесстрашно, Венера
стала пред ними: тотчас попятившись, кони поникли
грозными гривами их. Она же, на самую вагу
грудью опершись, лицо, увлажненное плачами, пряча,
так начала (а меж тем, к стопам госпожи приклонившись,
копи грызли губник адамавтовый, пеной покрытый):
«Значит, ты войны, о тесть драгоценнейший, войны ты, значит,
270 сам же готовишь для Фив и потомков своих истребляешь?
Буйный, ужели тебя ни Гармонии имя, ни свадьба
всех небожителей пир, ни эти вот слезы не сдержат?
Это ль награда за грех? Того ль от тебя заслужила
я за оставленный стыд, и честь, и лемносские цепи?
Что ж, отправляйся! Но к нам вулканово расположенье
не таково, уязвленный супруг и в гневе нам предан.
Ежели я прикажу, то он близ негаснущих горнов
ночи свои для меня проведет в трудах неусыпных:
с радостью даже тебе он новый доспех и оружье
280 выкует, ты же но нет, я камень и медное сердце
просьбами тщусь преклонить! Одно меня мучит, одно лишь
я проклинаю: зачем ты позволил с тирийским супругом
милой породе моей сочетаться на свадьбе несчастной?
Всё бы тебе восхвалять оружием славных тирийцев,
неистребимый их пыл наследие крови змеиной,
род, поколений чредой восходящий к Юпитеру! Мне же
много была бы милей под ситонской Медведицей свадьба,
там, где Борей и фракийцы твои. Иль мало позора
мы испытали, когда Венеры божественной дочерь
290 вдаль уползала, следы в иллирийской траве оставляя?
Ныне невинный народ» но тут повелитель сражений
слез не сдержал и, шуйцей копье переняв, с колесницы
прянул высокой стремглав и, щитом прижимая, Венеру
стиснул в объятиях и так успокаивал ласковой речью:
«Ты, мой межбитвенный мир, святое мое услажденье,
буйного сердца покой! Другим ни бессмертным, ни смертным
власти такой не дано идти безнаказанно против
дротов моих и моим в сражении яростно ржущим
противостать жеребцам и вырвать сей меч из десницы.
300 С Кадмом сидонским союз достопамятный и уж конечно,
Шрифт
Фон